Между

Этот ужас падения я помню до сих пор. И еще — отчаянное неверие в то, что сейчас погибну. Всё во мне кричало: «Нет! Не я! Не со мной!» — и я настолько не желал принять неотвратимое, что……забавно: за все эти века я так и не вспомнил, что же со мной произошло тогда. Нет, сейчас я знаю, как превратиться в коня; это не требует усилий — но я не помню, как у меня это получилось тогда, в самый первый раз. Я очень не хотел погибать. Помню удар о воду — как будто упал на мягкие густые травы. Помню свое удивление, когда увидел над головой конские копыта и не сразу понял, что это — мои ноги. Помню, как они не очень‑то хотели держать меня. Помню, как пришлось заново учиться ходить. И совсем не осталось сил на то, чтобы удивляться моей способности скакать по водам.

* * *

Ирб улыбнулся:

— Пожалуй, пришло время кое‑что тебе рассказать.

— Да?

— Это я убедил Рианнон…

— Сбросить меня со скал?

— Не отдавать тебя Мейрхиону. Не дать тебе вырасти среди людей.

— А столкнуть с утеса?

— Марх, тебе тогда было пять лет. Предел детства для человека. И у тебя еще ни разу не проявились способности полубога.

— Риск погибнуть — лучший способ пробудить их?

— Подумай сам, Марх: кем бы стал сын Мейрхиона? Вождем пары сотен воинов? Великим властителем десятка островов?

— Хм…

— Надеюсь, король Аннуина не жалеет, что не стал наследником своего отца?

Кромка памяти: Ирб

Рианнон просто не задумывалась о судьбе своего сына. Ей был нужен Мейрхион, нужна Альба — и всё это у она обрела, и предостаточно. А мальчишка — растить сына должен отец, и отец растит, и о чем тут думать богине, которая распространяет свою власть по горам, — и уже на скалах появляются витиеватые изображения лошади, не похожей на обычное животное. Рианнон и Мейрхион были предназначены судьбой друг другу. Обоим нужна была власть над Альбой: ему — в мире зримом, ей — наоборот. Обоим этот брак давал желанное. И еще — это не мое дело, но было слишком заметно — Мейрхион восхищал Рианнон просто как мужчина. Идеальная пара. А маленький Марх подрастал, изредка удостаиваясь внимания то отца, то его воинов. Маленький человечек, растущий при дружине. Я жалею лишь об одном — что не сразу понял, кем вырастет сын этих двоих. При всем могуществе Рианнон — Мейрхион был не слабее. Чужак, пришедший на острова Дал Риады как завоеватель, — и шаг за шагом собиравший настоящее, сплоченное королевство. Где силой оружия, где силой слова — он был прирожденным правителем. Я жалел, что он человек, всего лишь человек: отпусти ему судьба хотя бы век жизни — он мог бы объединить все острова! В нем была та сила, которая заставляет воинов не задумываясь следовать за вождем, а мелких правителей — повиноваться. Он человек был, человек во всем… так говорили о нем барды. Или скажут… или не о нем… неважно. Всё, что восхищает нас в людях и что ужасает в них, — всё это было в твоем отце, Марх. Властный и удачливый, гордый и кичливый, жадный до добычи и щедрый на дары, отчаянно храбрый в бою и хитрый, если дело доходило до переговоров… огненно-рыжий — рядом с ним мне казалось тепло, будто возле костра в ночи. Ты знаешь это чувство защищенности. Я не боюсь опасностей и не ищу укрытия… но пока Мейрхион был жив — меня не оставляло чувство, что моему Северу не грозит ничто. Никакая из бед. Впрочем, так оно и было.… Но твой отец был еще и мудр. Редкое качество для воителя. Он хорошо понимал, что он станет настоящим королем только если женится на богине. У них в Эрине это — закон.

* * *

— И ты сосватал ему мою мать? Ирб улыбается:

— Считай, своим появлением на свет ты обязан мне. Марх кивает:

— Отличная шутка, не считая того, что это правда.

Кромка памяти: Марх

Я мало помню отца. Врезалось в память одно: вечер, закат. Такой же, как сейчас. Кожаные ладьи… курахи, или как там их на языке скоттов? — плывут с запада. Отец возвращается из очередного похода? набега? впрочем, какая разница. Я стою на берегу. Он выпрыгивает из ладьи — и закат отсвечивает в его рыжей гриве. Будто его волосы вспыхнули костром. Он хватает меня, подбрасывает в воздух, снова, снова… Я визжу от радости, он хохочет. Победитель.

* * *

— Ирб, он ведь был выше меня ростом?

— Это важно?

— Нет, но всё же?

— Да, выше. И ярче волосом.

— С веками бронза темнеет…

Кромка памяти: Ирб