Между

Максен — бренин. Не нужно дожидаться человеческого вестника из Каэр-Ллуда, чтобы узнать об этом. Весь Аннуин говорит. И теперь не только я, но и другие властители Аннуина связаны словом: против бренина не поднимет меча никто. Слова заклятья против него не обратят тем более. Хитер, подлец! — стал правителем Прайдена по нашим законам. Сделался родичем Бендигейда Врана. Надежнее защиты не бывает. И лишь одно радует — насколько в это проклятое время радость возможна: Эудаф перехитрил сам себя. Неужто он вправду надеялся, что такой зять сделает его Верховным Королем? Но, кажется, есть еще одна радость: Максену вовсе не нужен Прайден. Он хочет стать правителем там, в их Риме. Надеюсь, он свернет там себе шею!

* * *

Шаги послышались снизу. Нет, дело было не в том, что кто‑то начал подниматься по нижней лестнице, — да и нет в человеческом Тинтагеле такого эха, что распознать негромкий шаг по каменным ступеням. Этот гость поднимался из аннуинского Тинтагела. И человеком он не был. Даже не дал себе труда открыть дверь — вошел прямо сквозь нее.

— Ирб! — Марх поднялся навстречу.

— Здравствуй, Конь.

— Какими судьбами?

— Ну а кто тебе поможет, кроме меня?

— Поможет… — Марх опустил голову. — Я связан двумя клятвами… я не исполняю — обе, и подчас мне кажется, что нарушаю — обе. Уж проще нарушить одну…

— Проще — не «лучше».

— Знаю…

— Марх, римляне идут на юг.

— Знаю.

— Сын Карадауга полон гнева на тебя. Он ждал, что ты его поддержишь.

— Я предпочел бы выйти на помощь его врагам.

— И это правильно. Но, король, что ты будешь делать, если римляне вторгнутся в Корнуолл?

— Разобью их.

— А если с ними будет Эудаф? Или его сыновья? Или новый бренин Прайдена?

— Нарушу клятву.

— Не надо, — улыбнулся Ирб. Северянин еще ничего не сказал, но король Корнуолла уже понял его — понял по этой улыбке, по синим боевым узорам Альбы, которыми было покрыто тело Ирба. По древнему каменному ножу на поясе у советчика Мейрхиона.

— Ты поднимешь мятеж среди моих эрлов? — улыбнулся в ответ король Корнуолла.

— Мятеж? — приподнял бровь Ирб. — Зачем? Я просто предложу всем, кто не хочет пустить римлян в Корнуолл, идти со мной. Марх подошел к окну, распахнул тяжелые ставни, подставил лицо ледяному ветру с моря.

— Спасибо, — проговорил он. — Камень с души…Северянин положил руку на плечо королю:

— Иногда нужен тот, кто решит за тебя. Марх вдруг резко обернулся:

— Зачем ты мнем сказал о своем плане? Клятва требует от меня…Ирб прищурился:

— Не всякое требование исполнимо. И в ответ на недоуменный взгляд короля Корнуолла пояснил:

— Марх, ты ничего не можешь запретить мне: я древнее тебя и я не твой вассал. И если римляне нападут на Корнуолл, то я предложу всем, кто не желает смиряться с захватчиками, идти на бой под моим предводительством. Я — из Альбы, и даже с бренином Прайдена не связан словом. Марх восхищенно покачал головой. Ирб поправил ветвь чертополоха в волосах и с явным удовольствием подвел итог:

— Так что если римляне нарушат границу, то твои эрлы с полным правом скажут: «Извини, король Фелагунд, мы глубоко уважаем твои клятвы, но — мы хотим жить на своей земле, а не отдавать ее врагам. И ты нам не указ, а твои клятвы — не наш долг!»

— Фелагунд? — удивился Марх. — Что за Фелагунд?

— Прости, — махнул рукой Ирб. — Когда живешь так долго — начинаешь путать миры. Это такой король сидхи был… или будет? Неважно.

— А с важным я и не спорю, — улыбнулся Марх. — Ирб, я твой должник.

— Ерунда. Пока я еще ничего не сделал. Может быть, римляне и не вторгнутся в твои земли.

— Вторгнутся они или нет — моя благодарность не будет меньше.

* * *

Максен ушел на юг. Власть над Прайденом, похоже, совершенно не интересовала его. А без помощи римлян сгинул и Эудаф — несостоявшийся бренин. Так что однажды в Корнуолл пришли отнюдь не римские войска, а странник с небольшой свитой. Андред, сын Эудафа. В безвластии, которое накрыло Прайден после ухода Максена, он оказался беспомощен. Потомок Бендигейда Врана? — ну и что? Королькам, рвущимся к трону в Лондиниуме, не было дела до имен из древних легенд. А всю силу Дифеда Максен забрал с собой. Или — она сгинула вместе с Кинаном.

— Ты обещал моему отцу! — требовательно сказал Андред. Марх с холодной улыбкой кивнул:

— Я обещал твоему отцу. Не тебе.

— Но я из дома Ллира! Ты должен помочь мне! И король Корнуолла отвечал:

— Тебе, юноша, я ничего не должен. Наше родство слишком дальнее, чтобы обязывать меня. Но в сердце Марха шевельнулся непрошенный зверек: жалость. Способный пролезть в любую щелку, этот зверь чувствовал себя совсем свободно на холодном приволье морских ветров. Тут любой станет его жертвой. Так что король ответил:

— Твой отец возомнил о власти над Прайденом — и лишился Дифеда, пожалованного ему мною. Пусть его пример станет для тебя уроком. Вернуть тебе Дифед я не в силах: на этих землях теперь правят новые хозяева. Но кров я тебе дам. В Тинтагел станет домом для тебя. И осталось непроизнесенным:«Пусть твой отец предатель, но потомок Бендигейда Врана не уйдет от моего порога как нищий».