Межзвездный скиталец

I stepped forward as interpreter, for already I had the hang of several score of Korean words.	Я выступил переводчиком, ибо уже знал несколько десятков корейских слов.
He scowled and waved me aside.	Он нахмурился и поманил меня в сторону.
But what did I reek?	Меня это не смутило.
I was as tall as he, outweighed him by a full two stone, and my skin was white, my hair golden.	Я был ростом не ниже его, тяжелее его на добрых тридцать фунтов, кожа у меня была белая, волосы золотистые.
He turned his back and addressed the head man of the village while his six silken satellites made a cordon between us.	Повернувшись ко мне спиной, он обратился к начальнику деревни, а его шесть шелковых спутников составили между нами цепь.
While he talked more soldiers from the ship carried up several shoulder-loads of inch-planking.	Покуда он вел беседу, пришли еще солдаты с джонок и принесли несколько дюймовых досок.
These planks were about six feet long and two feet wide, and curiously split in half lengthwise.	Эти доски имели около шести футов в длину и двух в ширину и до половины были расколоты по длине.
Nearer one end than the other was a round hole larger than a man's neck.	Посередине, но ближе к одному из концов, виднелось круглое отверстие, шире человеческой шеи.
Kwan Yung-jin gave a command. Several of the soldiers approached Tromp, who was sitting on the ground nursing a felon.	Кванг-Юнг-Джин отдал какой-то приказ, несколько солдат приблизились к Тромпу, сидевшему на земле и облизывающему палец с ногтоедой.
Now Tromp was a rather stupid, slow-thinking, slow-moving cuny, and before he knew what was doing one of the planks, with a scissors-like opening and closing, was about his neck and clamped.	Тромп был очень глупый, с медленными движениями матрос, и не успел он опомниться, как одна из досок, раскрывшись как ножницы, окружила его шею и захлопнулась.
Discovering his predicament, he set up a bull-roaring and dancing, till all had to back away to give him clear space for the flying ends of his plank.	Осознав свое положение, он заревел как бык и заметался так, что все бросились от него, чтобы он не задел их концами доски.
Then the trouble began, for it was plainly Kwan Yung-jin's intention to plank all of us.	Вот где началась наша беда, ибо ясно было, что КвангЮнг-Джин намерен всех нас заковать в колодки.
Oh, we fought, bare-fisted, with a hundred soldiers and as many villagers, while Kwan Yung-jin stood apart in his silks and lordly disdain.	Мы дрались голыми кулаками с сотнею солдат и с таким же количеством сельчан, а Кванг-Юнг-Джин стоял в стороне в своих шелках и смотрел на нас с царственным пренебрежением.
Here was where I earned my name Yi Yong-ik, the Mighty.	Тут-то я и снискал свое прозвище -- ЙиЙонг-Ик, Могучий.
Long after our company was subdued and planked I fought on.	Я дрался еще долго после того, как все мои спутники были побеждены и закованы в доски!
My fists were of the hardness of topping-mauls, and I had the muscles and will to drive them.	Кулаки у меня были твердые, как мозоли, и я не лишен был ни мускулов, ни воли для работы ими.
To my joy, I quickly learned that the Koreans did not understand a fist-blow and were without the slightest notion of guarding.	К своей радости, я скоро убедился, что корейцы понятия не имеют о кулачном бое.