Межзвездный скиталец

He was playing a game of chess with the jailer, when the Emperor's, or, rather, Chong Mong-ju's, messenger arrived with the poison-cup.	Он играл в шахматы со своим тюремщиком, когда прибыл гонец от императора или, вернее, от Чонг-Монг-Джу, с чашей яду.
"Wait a moment," said Yunsan. "You should be better-mannered than to disturb a man in the midst of a game of chess.	-- Погоди немного, -- проговорил Юн-Сан. -Нельзя отрывать человека во время партии шахмат!
I shall drink directly the game is over." And while the messenger waited Yunsan finished the game, winning it, then drained the cup.	Я выпью, как только кончу партию! -- И, покуда гонец ждал, Юн-Сан окончил партию, выиграл ее, а потом осушил чашу.
It takes an Asiatic to temper his spleen to steady, persistent, life-long revenge.	Только азиат способен придумать настойчивую, неотвязную пожизненную месть.
This Chong Mong-ju did with the Lady Om and me.	Такую месть придумал ЧонгМонг-Джу для меня и княжны Ом.
He did not destroy us. We were not even imprisoned.	Он не умертвил нас, даже не заключил в тюрьму.
The Lady Om was degraded of all rank and divested of all possessions.	Княжну Ом лишили ранга и всего имущества.
An imperial decree was promulgated and posted in the last least village of Cho-Sen to the effect that I was of the house of Koryu and that no man might kill me.	Повсюду в Чо-Сене, до последней деревушки, был обнародован и прибит императорский указ о том, что я происхожу из дома Кориу и никто не смеет убивать меня.
It was further declared that the eight sea-cunies who survived must not be killed.	Дальше было объявлено, что семерых матросов, оставшихся в живых, также нельзя убивать.
Neither were they to be favoured.	Но им нельзя было оказывать и милосердия.
They were to be outcasts, beggars on the highways.	Они должны были сделаться отверженцами, нищими большой дороги.
And that is what the Lady Om and I became, beggars on the highways.	И мы с княжной Ом тоже стали нищими большой дороги.
Forty long years of persecution followed, for Chong Mong-ju's hatred of the Lady Om and me was deathless.	Последовало сорок долгих лет преследований. Ненависть Чонг-Монг-Джу к княжне Ом и ко мне была неумолима, как смерть.
Worse luck, he was favoured with long life as well as were we cursed with it.	На наше несчастье, судьба даровала ему долгую жизнь -- и нам также.
I have said the Lady Om was a wonder of a woman.	Я уже говорил, что княжна Ом была чудо, не женщина!
Beyond endlessly repeating that statement, words fail me, with which to give her just appreciation.	У меня нет более красноречивых слов, я могу только повторять эти слова.
Somewhere I have heard that a great lady once said to her lover:	Я слыхал, одна знатная дама как-то сказала своему возлюбленному:
"A tent and a crust of bread with you."	"С тобой хоть шалаш и корка хлеба".
In effect that is what the Lady Om said to me.	В сущности, это самое княжна Ом сказала мне.
More than to say it, she lived the last letter of it, when more often than not crusts were not plentiful and the sky itself was our tent.	Но мало того что сказала -- буквально исполнила! А сколько раз у нас не хватало даже корки и кровом нам служил свод небесный!