Межзвездный скиталец

I was ever a short sleeper and ever a busy-brained man.	Я всегда спал очень мало, всегда мозг мой много работал.
In solitary one grows sick of oneself in his thoughts, and the only way to escape oneself is to sleep. For years I had averaged five hours' sleep a night.	Но в одиночке устаешь от дум, и единственное спасение от них -- сон.
I now cultivated sleep. I made a science of it.	Теперь я культивировал сон, я сделал из него науку.
I became able to sleep ten hours, then twelve hours, and, at last, as high as fourteen and fifteen hours out of the twenty-four. But beyond that I could not go, and, perforce, was compelled to lie awake and think and think.	Я научился спать по десять часов, потом по двенадцать и, наконец, по четырнадцать и пятнадцать часов в сутки; но дальше этого дело не пошло, и я поневоле вынужден был лежать без сна и думать, думать...
And that way, for an active-brained man, lay madness.	Для деятельного ума это значит постепенно лишаться рассудка.
I sought devices to enable me mechanically to abide my waking hours.	Я изыскивал способы механически убивать часы бодрствования.
I squared and cubed long series of numbers, and by concentration and will carried on most astonishing geometric progressions.	Я возводил в квадрат и в куб длинные ряды цифр, сосредоточивал на этом все свое внимание и волю, я выводил самые изумительные геометрические прогрессии.
I even dallied with the squaring of the circle . . . until I found myself beginning to believe that that possibility could be accomplished.	Я даже отважился на квадратуру круга... И даже поверил в то, что эта невозможность может быть осуществлена.
Whereupon, realizing that there, too, lay madness, I forwent the squaring of the circle, although I assure you it required a considerable sacrifice on my part, for the mental exercise involved was a splendid time-killer.	Наконец, убедившись, что я схожу с ума, я оставил квадратуру круга, хотя, уверяю вас, это для меня была большая жертва: умственные упражнения, связанные с квадратурой круга, отлично помогали мне убивать время.
By sheer visualization under my eyelids I constructed chess-boards and played both sides of long games through to checkmate.	Путем одного воображения, закрыв глаза, я создавал шахматную доску и разыгрывал длинные партии сам с собой.
But when I had become expert at this visualized game of memory the exercise palled on me.	Но когда я усовершенствовался в этой искусственной игре памяти, упражнения начали утомлять меня.
Exercise it was, for there could be no real contest when the same player played both sides.	Это были только упражнения, так как между сторонами в игре, которую ведет один и тот же игрок, не может быть настоящего состязания.
I tried, and tried vainly, to split my personality into two personalities and to pit one against the other. But ever I remained the one player, with no planned ruse or strategy on one side that the other side did not immediately apprehend.	Я многократно и тщательно пытался расколоть свое "я" на две отдельные личности и противопоставить одну другой, но оставался единственным игроком, и не было ни одной хитрости и стратагемы на одной стороне, которую другая сторона тотчас же не раскрывала бы.
And time was very heavy and very long.	Время давило меня, время длилось бесконечно долго.