Межзвездный скиталец

The trouble was the pain that had arisen in my heart.	К этому меня побуждала неимоверная боль в сердце.
It was a sharp, definite pain, similar to that of pleurisy, except that it stabbed hotly through the heart itself.	Это была острая, колющая боль, похожая на боль от плеврита, с той лишь разницей, что она пронизывала самое сердце.
To die is not a difficult thing, but to die in such slow and horrible fashion was maddening.	Умереть нетрудно, но умирать таким медленным и страшным образом -- жутко.
Like a trapped beast of the wild, I experienced ecstasies of fear, and yelled and howled until I realized that such vocal exercise merely stabbed my heart more hotly and at the same time consumed much of the little air in my lungs.	Как дикий зверь, попавший в западню, я терзался безумными приступами страха, ревел, завывал, пока не убедился, что от криков у меня только еще сильнее болит сердце, и притом они уменьшают количество воздуха в моих легких.
I gave over and lay quiet for a long time-an eternity it seemed then, though now I am confident that it could have been no longer than a quarter of an hour.	Я смирился и долго лежал спокойно -- целую вечность, хотя теперь я уверен, что прошло не более четверти часа.
I grew dizzy with semi-asphyxiation, and my heart thumped until it seemed surely it would burst the canvas that bound me.	У меня голова кружилась, я почти задыхался, сердце колотилось так, что казалось -- вот-вот разорвет брезент, стягивающий меня.
Again I lost control of myself and set up a mad howling for help.	Я вновь потерял самообладание и громко заревел о помощи.
In the midst of this I heard a voice from the next dungeon.	Тут я услышал голос, доносившийся из соседнего карцера.
"Shut up," it shouted, though only faintly it percolated to me. "Shut up.	-- Замолчи! -- кричал кто-то, хотя звуки еле-еле пробивались ко мне. -- Замолчи!
You make me tired."	Ты мне надоел!
"I'm dying," I cried out.	-- Я умираю! -- вопил я.
"Pound your ear and forget it," was the reply.	-- Ударься ухом об пол и забудь! -- был ответ.
"But I am dying," I insisted.	-- Но ведь я умираю! -- твердил я.
"Then why worry?" came the voice. "You'll be dead pretty quick an' out of it.	-- В таком случае из-за чего шуметь? -- отвечал голос. -- Скоро ты умрешь, и дело с концом.
Go ahead and croak, but don't make so much noise about it.	Издыхай, но не шуми.
You're interruptin' my beauty sleep."	Ты мне портишь мой славный сон.
So angered was I by this callous indifference that I recovered self-control and was guilty of no more than smothered groans.	Меня так взбесило это бессердечие, что я взял себя в руки и только чуть слышно стонал.
This endured an endless time-possibly ten minutes; and then a tingling numbness set up in all my body.	Это длилось бесконечно долго -- вероятно, минут десять, -- затем какое-то щекочущее онемение стало распространяться по всему моему телу.
It was like pins and needles, and for as long as it hurt like pins and needles I kept my head.	Ощущение было такое, словно меня кололи иголками и булавками, и пока длилась эта боль, я оставался спокойным.