Мгновения

Марта несколько секунду выжидательно смотрит на меня, настолько пристально, что по спине пробегают неприятные мурашки, а потом вдруг тоже улыбается.

– Лица, так лица…

Я с облегчением выдыхаю.

– Ну, вот и все.

Лица

– Нет, Мадс, правда, откуда берутся Лица?

Мадс окидывает меня долгим, насмешливо-недоверчивым взглядом, будто не может решить – это я сейчас серьезно или просто решил в очередной раз подшутить над ним.

– Хм… Что совсем плохо отдохнули?

Понижает голос. Переводит тему.

– Да, нет…

Я отмахиваюсь.

– … Отдохнули отлично.

Мы вместе обедаем. У Мадса сегодня совместные часы, а я просто выполз из дома, чтобы составить ему компанию и заодно поговорить. На улице погожий денек, так что мы уютно расположились на открытой веранде и во всю наслаждаемся мягким, теплым солнцем, пушистыми облаками, порой уже без всякого удовольствия морщась от редких порывов игривого прохладного ветра.

– Но все-таки, …

Он, продолжая жевать, недовольно косится, поняв, что так легко ему от разговора не отделаться.

– … откуда?

– Юрген!

– А-а-а?

Настойчиво делаю вид, будто не замечаю раздраженных интонаций в его спокойном обычно голосе.

– Ты серьезно?!

Бросает обед. Вздыхает. Аккуратно прижимая хрустящую бумагу к губам, промакивает рот салфеткой. Я киваю.

– Угу.

– И сам не знаешь?!

– Ну…

Пожимаю плечами.

– Когда-то они были обычными людьми, потом их Потоки просто стали мега популярны в Обществе, привлекли много внимания. И они превратились в Лица. Это ясно.

Мадс закатывает глаза. Мол, и зачем спрашивал. Возвращается к обеду.

– Но…

Я не отстаю.

– Кто конкретно решил, что именно они должны быть Лицами, Мадс? Популярных Потоков завались. Вот, например, мой или Марты. Почему мы не становимся? Давай, отвечай, господин Архитектор.

Мадс хихикает.

– Ох… Эта женщина тебя совсем испортит, Юрген. Теперь вот в Лица захотел, да?

Я фыркаю, недовольно, но с улыбкой.

– Нет. Просто стало интересно. Так кто?

– Система.

– Хм… Ясно. Так и думал. Пф-ф…

Киваю и продолжаю кушать. А Мадс все не отводит от меня внимательного, изучающего взгляда, украдкой следит за мной из-под занавеса густых рыжеватых бровей. Ветер легко треплет его кудри, шумит в ушах, ласково колышет шелестящую листву деревьев под террасой кафе. Мы сидим так пару минуту, молча занимаясь каждый своим обедом, пока наконец Мадс не решается озвучить вслух причину своих сомнений.

– Расстроен чем-то?

Я качаю головой. Аккуратно опускаю приборы в пустой контейнер.

– Нет, конечно. С чего бы?

Мадс делает то же самое и снова промакивает губы салфеткой. Отмахивается.

– Всего лишь предположил… Выглядишь нервным, усталым, задаешь странные вопросы. Будто и не ездил отдыхать в Полис.

Грустно смеемся вместе. Я вздыхаю. И как он все замечает?

– На самом деле, да, но немного. Ничего такого…

Не хочу объяснять, что все дело в словах Марты о нашей вылазке в Хранилище, Мадс Марту и без того уже, мягко сказать, недолюбливает, поэтому разговор невольно повисает в воздухе. Но для нас такое привычно, да и обед закончен.

– Идем?

Он кивает.

– Идем.

Мы встаем из-за стола, подхватываем грязную посуду, в несколько ловких, отработанных годами движений складываем лотки в компактные кубики и отправляем их в мусорные отсеки, оставляем рядом с ними, в автомате, использованные приборы.

Выходим с террасы, по очереди сбегая по крохотной лесенке, в хаосе ритма топаем подошвами о деревянное покрытие ступеней, затем аккуратно спускаемся вдоль отсыпанной дорожки с зеленого холма, который на самом деле – крыша другого здания. Мадс довольно потягивается, словно объевшийся кот, улыбается мелькающему сквозь облака солнцу. А я иду рядом, смотрю на него и думаю, как бы мне так извертеться и напроситься на еще один заход в Хранилище, не испортив при этом Мадсу его только что приобретенное хорошее настроение.

Гнев

– Что?!

Я не верю собственному слуху. Смотрю на Мадса сквозь пластик очков и просто недоумеваю. Это не укладывается в голове.

– Нет ее, говорю.

Мадс повторяет, громче и четче, отрывает взгляд от синевы экрана. Искаженное отражение пиксельного поля мелькает на его линзах прямо поверх тусклых из-за тени надбровных дуг глаз, создавая странный, немного пугающий эффект потустороннего свечения.

– Как нет?!

Он, прищурившись, глядит на меня и усмехается.

– Это ж тебе не Мгновения, Юрген. Привык к хорошенькому. Она в другом Хранилище. Вот…

Поворачивается, пару раз смахивает что-то на экране, облокотившись тыльной стороной свободной руки о его рамку и тыкает пальцем.

– … тут.

Я делаю полшага вперед, смотрю. На карту с красной пульсирующей точкой. На карту с другим континентом.

– Ох, ё-ё!

Из моей груди вырывается то ли вздох, то ли стон, то ли сдавленный крик. Мадс смеется.

– Ага, противоположный конец мира.

– Да как так?! Что это, вообще, такое?!

Я отхожу от стойки и оглядываюсь, задрав вверх подбородок. Беспечно провожу ладонбю в чистой перчатке по липкой, влажной коже лба. Шершавая ткань жадно впитывает пот, оставляя на белом материале отчетливые серые сальные подтеки. Мадс рядом наблюдает, с укоризной скрестив на груди руки.

– Ну и зачем ты это сделал?