Мятеж главкома Сорокина. Правда и вымыслы

Считая в душе, что все это глумление и что сейчас меня потащат к стенке, я, тем не менее, посмотрел внимательно на Автономова. Он был сотником 28-го казачьего полка. Светлый блондин, маленького роста, лет 26-и с виду, он производил впечатление человека не глупого и сильной воли. Не привыкший к шикарной черкеске с красным башлыком, Автономов как-то путался в ней и несколько проигрывал от этого.

Мы поздоровались.

— Я много слышал о вашей смелой работе на фронте, господин полковник. Рад познакомиться с вами, — сказал мне Автономов. — Хотел бы побеседовать с вами по душам. Не откажите сказать ваш адрес и, если вас это устраивает, мой адъютант зайдет за вами часов в восемь вечера. Вы придете с ним ко мне в бронепоезд, и там мы поговорим. Было бы желательно, чтобы вы пригласили с собою кого-либо из старших, компетентных офицеров по вашему выбору.

Я обещал, и мы расстались»[160]

Шкуро, почувствовав, что ему вряд ли что угрожает, рискнул пойти на встречу с Автономовым, надеясь извлечь из этого какую- нибудь пользу для дела, которым он втайне занимался. По его словам Автономов и Гуменный рассказали ему о том, как они недавно обороняли от Корнилова Екатеринодар, о своем якобы неприязненном отношении к большевикам, мешавшим им руководить боевыми действиями, а также о том разгуле анархии, который имел место в городе после победы. Шкуро приводит слова Автономова, который якобы сказал по этому поводу:

«[…] Несмотря на все мои усилия, я не был в состоянии в течение почти трех дней прекратить это безобразие, равно как и глумление над трупом Корнилова, который «товарищи» откопали, долго таскали его голым по улице и сожгли, в конце концов. За оборону Екатеринодара я получил свой нынешний пост, но советские воротилы не считаются со мною. Командующий Таманской армией Сорокин совершенно согласен со мною в необходимости вновь организовать настоящую армию»[161].

Во время этой встречи, по словам Шкуро, Автономов сообщил ему, как он сам намерен действовать в создавшейся обстановке.

«[…] Моя главная задача помирить офицерство с советской властью, — якобы говорил Автономов. — Для того чтобы начать борьбу против немецких империалистов, по-прежнему в союзе с Антантой, и добиться отмены позорного Брест-Литовского мира. Если немцы доберутся теперь до Кубани, где имеются громадные запасы всякого рода, то это их чрезвычайно усилит. Я прошу вас, господа, (вместе со Шкуро на эту встречу пришли также полковники Слащов и Датиев. — И. К.) помочь мне в этом отношении. Не думаю, конечно, сохранить за собою должность Главкома. Было бы желательно пригласить на этот пост генерала Рузского или Радко-Дмитриева Я же с удовольствием откажусь от ненавистной мне политической деятельности и по-прежнему готов служить младшим офицером»[162].