Мятежница

Коннице сасенаров пришлось воспользоваться помощью пешего отряда, который к тому времени прорвал блокаду и постепенно пятился назад. Вместе в ожесточенной борьбе им удалось и отбиться от той части конницы, что пошла в обход, и отогнать пришедшую с бока подмогу. В этот момент пешие отряды мятежников, что держали в кольце войско сасенаров, подоспели на помощь коннице, и возобновилась атака с двух направлений. Это был час жестокой рубки, унесший с собой сотни жизней и заполнив полевой госпиталь Джерома новыми изувеченными больными.

Среди которых оказался и Дейви. Весь ужас и жестокая усмешка судьбы состояла в том, что братья не виделись со времен начала войны и встретились лишь на последней битве, причем один из них оказался на операционном столе другого. Джером бросил все силы и внимание, чтобы спасти руку брату, плечо которого чуть надвое не разрубил вражеский топор. Гвендалине пришлось опоить Дейви снотворным, так как боль была адская. Но даже такие сильные обезболивающие средства не смогли унять страшнейших мук, что обрушились на молодого человека, пока доктор буквально собирал его руку по частям и скреплял ее нитью из конского волоса.

Дейви кричал, что Джером — не врач, а мясник и таким образом мстит ему за детские проделки и за то, что он больше пользуется вниманием женщин, чем старший брат. А также он снова рвался на поле боя, говоря, что там не так страшно, как в надежных руках полевого доктора. Джером с тихой горечью смотрел на младшего братишку, истекающего седьмым потом, и понимал, что тот юмор, который он пытался источать, — всего лишь жалкая бравада перед лютым страхом.

А в это время в миле от госпиталя войско сасенаров прорвало оборону сиу и пошло в наступление. Но как только это свершилось, казалось, сами противники дали солдатам легиона спокойно углубиться в их ряды, попятившись назад и отступая. Довольные бегством врага, сасенары пустили всю основную силу — конницу вперемешку с пешими отрядами — вперед, и только после поняли, с чем связано такое легкое отступление мятежников. Их просто-напросто загнали в ловушку. Прямо за спинами бунтарей располагалась болотистая местность, которую сиу усугубили волчьими ямами и шипами против конницы. Солдаты проваливались, стали тонуть, попытались повернуть обратно и ринуться назад, но попали под ноги своей же конницы. Тут же на них обрушился ряд граненых мятежных стрел. Началась давка. Солдаты сасенаров в панике метались из стороны в сторону, не зная, где лучше найти смерть: под вражеским мечом или в болотной трясине.

Огромный размер армии легиона сейчас сыграл с ней злую шутку. Сесенарам понадобилось слишком много времени, чтобы перестроить свои ряды и попытаться отразить нападение сиу. Мятежники воспользовались дезорганизованностью войска легиона и обрушились на них всей своей массой. Попытки оказать сопротивление провалились. Лучники остались в тылу, а пешие войска, лишенные их поддержки, не могли справиться с мечами и копьями бунтарей. Сасенары были отрезаны от главного командования, прижаты к болоту и сбились в тесную неорганизованную толпу.

По рядам сиу прошел победный клич. Крики донеслись до лагеря, где в одной из палаток, стоя на коленях, Оливия молила богов помочь ее мужу в праведном деле. Она не спала всю ночь, готовя Ханлея к войне, а с утра не вставала с колен, рыдая и умоляя богов присоединиться к ним. Но, похоже, пока они были глухи к ее просьбам. Услышав, радостные вопли, она воодушевилась, но тут же печально опустила руки. Эта радость ненадолго, и если боги не вмешаются, не видать им победы как своих ушей.

Это понимал и Ханлей. Напряженно глядя, как ликуют его соратники и как недоуменно и испуганно переглядываются между собой генералы сасенаров, наблюдая за поражением своих войск, мужчина морально готовился к самому худшему. И оно наступило, едва одна маленькая снежинка, крутясь в воздухе, легла ему на перчатку. А затем с неба постепенно пошел снег, который со временем только увеличивался, превращаясь в обильный снегопад.

В этом году зима выдалась совсем бесснежная. И хотя серое небо над головой этим хмурым утром и могло быть предвестником резкой смены погоды, Леланд не был так наивен, чтобы надеяться на изменчивость климата.

— Люсиус, — мрачно проговорил он.

Стоявший рядом Уиттейкер поежился, но совсем не от внезапного холода. А вот солдаты вокруг, одетые лишь в легкие мундиры, стали шевелить плечами и двигаться на месте, пытаясь согреться.

Внезапно за спинами генералов сасенаров, словно из воздуха возникли три мага легиона собственной персоной. В центре стоял Дабхглас. Его черные глаза, в которых горел магический огонь, впились в предводителя армии сиу. По правую руку от него находился Люсиус, перебирая пальцами у лица. И от этого незатейливого движения в воздухе поднималась метель, кружа снежинки. С левой стороны пристроился Гэйлон, глядя на все со скучающим видом. Этому магу, видимо, было глубоко чихать на все, что здесь происходило.