Мятежница

Аманда, сделав шаг, ухватилась рукой за стену старого деревянного барака, где находился лазарет сиу. В глазах внезапно потемнело, и нужно было справиться с головокружением, которые все чаще преследовали ее в последнее время, чтобы ее брат-доктор ничего не заметил. Джерому помимо нее забот хватало.

За то время, что она провела на восточном фронте, девушка научилась скрывать свои недомогания. Она многому научилась здесь. Например, оказывать первую помощь, накладывать повязки и жгуты, с силой прижимать к постели ревущего от невыносимой боли военного, когда ему на живую отнимают конечность. Терпимей относиться к смерти, которая просто летала здесь надо всеми. Более и менее спокойно наблюдать, как Джером закрывает остекленелые глаза покойникам. Привыкла жить, есть и спать под непрекращающиеся ни на минуту болезненные стоны солдат. Не выпускать из рук аптечку, словно веер на званом вечере. Возить телегу-труповозку, двигаться быстро и настороженно, зная, что на тебя всегда направлен лук неприятеля. Выслушивать долгие рассказы солдат, отдыхающих на постельных койках лазарета, читать им письма близких, приходящие из дома. Писать сухие похоронки родственникам погибших. Бороться с реакцией капризного желудка, который желал извергнуть наружу его содержимое, когда взгляду девушки представала очередная гангрена.

А еще она научилась считать. Считать, сколько пользы приносит своей стране каждая невинная жертва.

Например, Райан был смертельно ранен в шею, когда они вместе с ним и Эллином прорывались через кордон с обозами лекарств. То есть его смерть спасла жизни сотням людей. Сухо, цинично, но логично. Хотя логика мало действовала в этом случае, ведь Райан умирал в тяжелых муках. Последнюю ночь на земле он провел в бреду. Все время звал свою мать и молил ее о прощении. Эллин пояснил, что парень был, как и Аманда, безрассудным романтиком из семьи лордов, ушедший воевать на стороне сиу. Мать тогда не простила его, сказал, что он предал семью, и предупредила, что если сын выживет, может не возвращаться домой. Паренек в последние часы своей жизни отчаянно жаждал искупления грехов.

Аманда просидела у его кровати всю ночь, держа Райна за руку, а и когда тот очередной раз позвал свою бездушную, холодную мать, ответила ему за нее:

— Мама, мама…, — шептал солдат.

— Я здесь, сынок, — услышал он из глубины мрака ее голос.

— Мама, это ты? — Райан заворочался на серой простыне с закрытыми глазами.

— Да, это я, малыш.

Парень слабо улыбнулся. Это она, его родная мать. Он точно узнал ее нежный тембр голоса. Она пришла к нему, значит, больше не сердится.

— Ты простила меня, мама? — с надеждой спросил он.

— Мне не за что тебя прощать, сын, — ответила она. — Это ты должен меня простить, что была с тобой так несправедлива. Ты сделал свой выбор, и я его приняла. Ты поступил, как настоящий мужчина, Райан.

Парень облегченно выдохнул. Он попытался выдавить улыбку, но прохрипел и закашлялся. Силы медленно оставляли его. Но горячая рука матери, что сейчас сжимала его ладонь, давала Райну уверенности.

— Мне страшно, мама, — сознался он.

— Теперь тебе нечего бояться, сынок, ведь я с тобой.

— И останешься со мной до конца?

— Останусь.

Он почувствовал ее теплую ладонь на своем воспаленном лбу.

— Мы пройдем через это вместе, держась за руки, — пообещала она.

И едва она сказала это, Райан увидел свет.

— Я люблю тебя, мама, — произнес он на прощание.

— И я люблю тебя, сынок.

Через минуту его не стало. А Аманда еще долго потом сидела в тиши, думая о том, что очень-очень скоро она произнесет эти слова и своему ребенку.

Справившись с головокружением, Аманда потерла бледные щеки, чтобы придать им естественный румянец. Нужно что-то делать с темными кругами под глазами, подумала она. Джером в последнее время как-то подозрительно на нее смотрит.

Взяв в руки пустое ведро, Аманда вошла в барак. В нос тут же ударил неприятный запах тухлятины. Что поделать — свищ. Она прошла по узкому коридору и оказалась в длинном широком зале, напрочь заставленном койками, на которых отдыхали больные. Джером как раз делал среди них обход.

Склонившись, Аманда стала выливать содержимое ночных сосудов в ведро. Пациенты тут же зарделись и стали смущенно отворачиваться. Они очень любили Аманду и невероятно стеснялись, когда эта красивая кари чистит их горшки. Ну что поделать? Кому-то же надо выполнять эту работу. Бедная Гвендалина еле держится на ногах.

А вот это стало большим сюрпризом для Аманды, когда, приехав на фронт к брату, девушка обнаружила здесь свою соседку. До этого Мэнди недолюбливала ее, считая Гвендалину настырной пронырой. Все дело в том, что она с детства бегала за ними, пытаясь стать четвертой в их команде. Мальчишки называли ее «прилипалой», а Аманда, так вообще, игнорировала. Но сейчас все изменилось. Для Мэнди стало откровением, что их несимпатичная простодушная соседка — ярый сиу. Вот чего-чего, а уж задатков мятежника девушка никогда не замечала в этой конопатой тихоне. Что ж, жизнь меняет людей.