Мятежница

Официально за Оливией никто не следил, но девушка постоянно чувствовала чьи-то глаза на затылке. Отпускать такой лакомый кусочек, как дочь генерала сасенаров, никто не собирался. Хотя пленников уже готовили к обмену, девушка ждала, что скоро придет и ее очередь.

Проходя мимо Патрика Маллоу, который, сидя на ящике, точил ножи, девушка обменялась с ним приветливой улыбкой. Пленным приходилось работать, поэтому днем их выпускали в лагерь, где они занимались физическим трудом.

С той поры, как они оказались здесь, объединенные одной бедой, между мужчиной и женщиной восстановилось понимание. Оливия с улыбкой вспоминала, как вытянулось лицо Патрика, когда Ханлей в его присутствие на следующее утро поздоровался с ней и назвал по имени. Тогда Лив окинула Маллоу высокомерным взглядом, который говорил: ну что понял, болван, что никакая я не Аманда?

Патрик чувствовал себя растерянным и виноватым. Он старался всячески искупить свою вину перед девушкой. К тому же, как показалось Лив, мужчина определил себя кем-то вроде ее личного стража в стане врагов и всячески старался оградить девушку от контакта с сасенарами. Особенно если дело касалось Леланда.

Каждый раз, когда этот великан ненароком обращался к ней, отвешивал шутливые поклоны, бросал в ее сторону игривые взгляды и озорные реплики, Патрик напоминал собой разгневанного зверя, готового в любой момент броситься на капитана армии сиу. И его не пугало, что он окружен мятежниками. Главное, защитить Оливию от этого негодяя.

К слову Лив эта его забота порядком раздражала. Тем паче в отношении Ханлея. Тут она сама могла за себя легко постоять, что, кстати, делала с превеликим удовольствием. Едва стоило Леланду бросить на нее, как казалось Оливии, неподобающий взгляд, как она тут же превращалась в ежа, метающего свои острые иголочки точно в цель. Но чем больше девушка шипела, огрызалась, язвила и сквернословила, тем веселее становился Ханлей. Порой ей даже казалось, что тот держит ее в лагере в качестве ручной забавы, разбавляющей скуку его серых будней.

— Ах, маленькая злючка, — произносил он, улыбаясь от уха до уха. — Я еще много лет назад знал, что ты переплюнешь всех гадюк своим ядом. Но ты оказалась настоящей гаргульей.

Оливия краснела как помидор и обрушивала на мужчину очередную волну гнева.

Сейчас она направлялась прямо в палатку к капитану, чтобы устроить там очередной погром. Когда девушка без предупреждения раздвинула края входа и ворвалась внутрь, увидела, как Ханлей и его помощник-альбинос о чем-то сумбурно переговариваются полутоном. При виде девушки оба мужчины подняли головы и замолчали.

— Мне нужно срочно с вами поговорить, — отчеканила Оливия.

— Прошу меня простить, кари Шоу, — вежливо ответил Ханлей, голос которого сочился сарказмом. — Но сейчас я очень занят.

— Я бы тоже была занята, если бы кое-кто не выволок меня с лесной опушки за волосы, — гневно отпарировала она.

Леланд мигнул, поднял бровь, снова мигнул, а затем перевел взгляд на помощника:

— Уиттейкер, зайди ко мне попозже.

Белобрысый парень удивленно уставился на командира.

— Но лорд Леланд, то есть капитан…

— Выйди, — строго скомандовал мужчина, и помощник поспешил выполнить его приказ.

Оставшись наедине с пленницей, Ханлей повернул стул, стоявший у его ног, спинкой вперед и оседлал его, свесив длинные руки вниз. Ткань на штанах при этом натянулась, облепляя, словно вторая кожа крепкие, бесконечно длинные ноги мужчины. Оливия попятилась назад и прижалась спиной к тряпичной стене палатки. Несмотря на ее королевские размеры, куда больше той, в которой ночевала Лив с другими женщинами в лагере, сейчас она казалась девушке очень маленькой и тесной. А еще почему-то стало очень душно, Оливия даже слегка вспотела.

— Я в вашем внимании, кари Шоу.

Ханлей с любопытством разглядывал гостью. Девушка прикусила губу и опустила глаза в землю.

— Новости от отца приходили? — робко спросила она.

Мужчина перевел взгляд на крохотный столик, сплошь заваленный письмами.

— О да, ваш родитель — хороший писарь.

Оливия проследила за его взглядом. О, бедное папино сердце! А ведь он еще не знает, что Аманда пропала.

— И что же он пишет на этот раз?

Мужчина равнодушно пожал плечами.

— В общем, как и всегда — грозится меня колесовать, четвертовать, повесить, скормить медведям и залить горячей смолой заживо, если я немедля не отпущу вас домой.

Он задумчиво закатил глаза.

— Хотя нет, в последнем письме он обещал подвесить меня на суку за мои гениталии.

Оливия покраснела, но тусклый свет в палатке скрыл ее смущение.

— И в последнее время, — меж тем задумчиво продолжал Леланд, — я готов поддаться на его угрозы и вернуть вас в родное поместье.

— Что?! — девушка так испуганно вскрикнула, чем непременно вызвала удивленный взгляд загадочных глаз, обращенный в ее сторону. Ханлей прищурился. Оливия опомнилась и стала лихорадочно придумывать способы, как сгладить недоразумение.

— Ну, наконец-то! — нарочито радостно провозгласила она. — Не прошло и двух месяцев. А я уж думала, что сгнию в этом убогом месте.

По лицу мужчины расплылась ненавистная ей глумливая улыбка.