Мятежный Петербург. Сто лет бунтов, восстаний и революций в городском фольклоре

Однако легенда оказалось живучей. Скорее всего, причиной её возникновения стали многочисленные предвиденные и непредвиденные обстоятельства, в народном сознании слившиеся в одно целое. Во-первых, в охране Зимнего дворца стоял пресловутый Женский батальон, подробнее о котором мы расскажем чуть позже. Во-вторых, из Гатчины Керенский действительно вынужден был бежать, переодевшись. Но не в женское платье, как утверждает молва, а в матросскую форму.

И, наконец, в-третьих, фольклору известна легенда, скорее похожая на анекдот, причём придуманный в более позднюю эпоху. Согласно этой легенде, или, если хотите, анекдоту, когда в октябре 1917 года толпа разгорячённых солдат и матросов ворвалась в Зимний дворец, Керенского там уже не было. Он действительно уехал в Гатчину. В то время в Зимнем дворце размещался военный госпиталь. Его организовали в царской резиденции в самом начале Первой мировой войны. Ещё в дни Февральской революции вооружённые солдаты выпытывали у медсестёр, где они спрятали царских министров. Их искали под кроватями, в баках с грязным бельём и даже в спальнях самих медсестер. То же самое произошло и в октябре 1917 года. В одном из залов дворца стояли больничные койки с солдатами, раненными в голову. Целые ряды постанывающих забинтованных голов. Революционным матросам это показалось подозрительным. А не скрывается ли среди них хитрая «Мадам Керенская»? Недолго думая, они начали срывать бинты с несчастных раненых солдат. Поднялся страшный крик, в котором можно было разобрать только одно: «Он ещё вчера переоделся медсестрой и сбежал». Видимо, и среди раненых такая молва бытовала. Остаётся добавить, что уже 28 октября госпиталь в Зимнем дворце вообще закрыли, а раненых начали перевозить в другие лазареты города.

Ещё по одной известной нам легенде, Керенский накануне большевистского восстания спокойно покинул Зимний дворец, воспользовавшись одним из подземных ходов, который будто бы вёл в дом Военного ведомства на Адмиралтейском проспекте. Там его ожидал управляющий делами

Временного правительства В. Д. Набоков, а оттуда Керенский и уехал в Гатчину, надеясь привести войска для усмирения взбунтовавшегося народа. Вместе с ним отправился и Набоков, оставив все свои богатства до лучших времён. Если верить современным легендам, в его бывшем доме на Большой Морской улице и сегодня хранятся драгоценности, в своё время «украденные дворником Устином» и тогда же куда-то запрятанные. Безуспешные попытки найти этот клад предпринимаются будто бы до сих пор.

Керенский прожил долгую жизнь. Первоначально, оказавшись за рубежом, он остановился в Париже, где ему какой-то французский пэр подарил старинный масонский перстень, якобы когда-то найденный при археологических раскопках в Средней Азии. Возраст перстня исчислялся чуть ли не двумя тысячами лет, это предмет овеян древними легендами, согласно которым каждый его обладатель кончал жизнь самоубийством. Керенский посмеивался, всякий раз намекая на свой почтенный возраст. Он умер в нью-йоркской клинике в возрасте 89 лет. Последние два месяца отказывался от пищи. Врачи пытались вводить питательный раствор через капельницу, но он с маниакальной настойчивостью вырывал иглу из вены. Так что смерть бывшего председателя Временного правительства с полным основанием можно считать самоубийством. Доктора установили диагноз: «Покончил с собой усилием воли».

Революцию Александр Фёдорович Керенский так и не принял. За несколько лет до смерти будто бы связался с советским правительством с просьбой разрешить ему посетить родину. Ему готовы были разрешить, но с единственным условием: он должен признать Октябрьскую революцию. Керенский отказался и тем самым обрёк себя на вечное изгнание. Тогда у него появилось ещё одно прозвище:

«Агасфер русской революции». Напомним, что в христианской традиции Агасфер — это человек, который подгонял Иисуса Христа, когда тот нёс крест на Голгофу. За это бог обрёк этого человека на вечные скитания.

О собственной роли в событиях 1917 года он сам высказался в одном из интервью. На вопрос корреспондента: «Можно ли было избежать победы большевиков в 1917 году?» — бывший первый председатель Временного правительства свободной России Александр Фёдорович Керенский ответил: «Можно было. Однако для этого надо было расстрелять одного человека». — «Ленина?» — «Нет, Керенского».

6

Буржуазно-демократический строй, установленный в стране Февральской революцией, продержался недолго. К концу лета 1917 года авторитет Временного правительства и его председателя Александра Фёдоровича Керенского среди населения резко упал. Одни не могли ему простить поражения русских войск на германском фронте, другие — либерального отношения к большевикам, открыто готовившим вооружённое восстание против правительства, третьи — разрухи в экономике и на транспорте. Особую ненависть вызывал Керенский в пролетарской среде. О нём пели частушки: