Мятные Конфеты / Боевые Шрамы (СИ)

И это собирается использовать Захария.

Она бросает отчаянный взгляд на Малфоя, ещё крепче сжимая руку Гарри в своей — и Малфой просто…

Он всё ещё не реагирует. Будто он вообще не здесь. Он словно статуя.

Захария прочищает горло, и она снова переводит на него взгляд.

— Здесь есть несколько записей, которые, как мне кажется, указывают на хрупкость его психического состояния.

— Его подготовили, — шипит она, чувствуя на себе взгляд Гарри. Его точно подготовили. Она ищет Доулиша в толпе — не успевает найти его, прежде чем Захария продолжает.

— Я могу… прочесть их?

Вот он. Этот робкий дурак. О, она хочет увидеть, как он давится ядом. Хочет столкнуть его с восьмидесятого этажа. Хочет, чтобы он миллион раз умер.

— Гермиона, пожалуйста, — Гарри чуть ли не всхлипывает. — извини, но я не чувствую пальцев.

Отпустить его — всё равно что разжать промышленный зажим, но она справляется, не отводя взгляда от коварного лица Захарии.

— Да, пожалуйста, — вежливо проговаривает Бербидж.

Он снова прочищает горло. Открывает дневник там, где Гермиона замечает закладку.

— Я — эм — извиняюсь за, эмм…выражения, — бормочет он.

Малфой возвращается из забвения ровно настолько, чтобы усмехнуться. Он — он, наверное, сейчас уже в бреду или что-то вроде того.

— Хорошо. Я — эм — я прочту несколько отрывков.

Гермионе приходится проглотить недовольное рычание. Конечно. Конечно, они вырвут его слова из контекста.

— 8 сентября, 1998…Ёбаная Грейнджер…ты её не знаешь, но если бы знал, то жалел бы об этом…эм, я пропущу немного, эээ — Я так надеялся, что во время войны мне прикажут убить её. Так надеялся—

В толпе раздаются громкие вздохи, и Гермиона просто жмурится, потому что знает, что все смотрят на неё.

— Ээ… Ты бы тоже убил её, если бы у тебя была возможность. Ты бы сломал эту её нелепую птичью шею, прежде чем она бы смогла договорить. Эм. Хорошо. Следующая запись. Хм, 18 сентября, 1998…и разве не было бы замечательно, если бы этой грязнокровки Грейнджер не существовало? Одной всезнайкой меньше…эээ… — он переворачивает несколько страниц.

Конечно — конечно, он выберет все худшие записи о ней, потому что именно она должна его защищать.

— 2 октября, 1998…Я забираю свои слова назад. Ничего не работает. Я просто хочу уйти. Дайте мне уйти. Я хотел бы уйти…а затем, давайте посмотрим — вот, я думаю, стоит заметить, что это было написано незадолго до того, как он применил физическое насилие к мисс Грейнджер на территории школы—

Гермиона резко подскакивает, но Гарри так быстро дёргает её назад, что почти никто этого не замечает.

— Так что, да — а здесь он, эмм, комментирует это. 6 октября, 1998…Я, блять, напал на неё…ээ…она сводит меня, блять, с ума… Я назвал её, — Захария морщится. — сукой. Ёбаной грязнокровной сукой.

И толпа — чёрт возьми, они просто продолжают вздыхать. Им так хочется быть оскорблёнными. Так хочется крови.

— Я хочу, блять, убить её…ээ, ладно, и теперь двигаемся да—

— Закончи предложение, — выдаёт она. Не успевает остановить себя.

Все взгляды обращаются к ней — словно голодные волки смотрят на ягнёнка.

— Мисс Грейнджер, постарайтесь сохранять тишину во время выступ—

— Скажите ему закончить предложение, — громче повторяет она, выдёргивая руку из хватки Гарри и поднимаясь на ноги. — Вы не можете использовать такие оборванные свидетельства. Вы не можете позволить ему исказить факты. Я читала эту запись, и он… — она резким движением руки указывает на Захарию. — должен закончить это предложение.

Бербидж прищуривается. Её губы подрагивают; они поджаты до такой степени, что это кажется болезненным. Но она опускает взгляд на Захарию и изгибает бровь.

— Вы можете закончить это предложение?

Захария переступает с ноги на ногу. Опускает взгляд в тетрадь и прочищает горло, кажется, в сороковой раз.

— Я хочу, блять, убить её почти так же сильно, как хочу поцеловать её.

Она ждёт от толпы чего-то особенного. Ждёт, что они как-то смягчатся — хоть как-нибудь. Как они смягчились тогда, с Пэнси.

Но взгляды, которые они бросают на него, кажутся осторожными. Неуверенными.

И Бербидж, улыбнувшись, поворачивается обратно к Гермионе.

— Вы довольны, мисс Грейнджер?

Гермиона шумно выдыхает.

— Займите своё место.

Гарри тянет её обратно вниз.

И Захария просто тупо смотрит по сторонам, пока ему не говорят продолжить.

— Итак, эм, да — 1 ноября, 1998… Я хочу выдрать её ёбаные волосы…Я чувствую себя так, будто моя кровь закипает…Я думаю о том, чтобы сделать что-то глупое. Затем 12 ноября, 1998…эм, каждый раз, когда я закрываю глаза, то вижу, как она кричит. Как она извивается на полу. Вижу белки её глаз и то, как неестественно выгибается её спина, и я не могу, серьезно, перестать мечтать о том, чтобы—

Она снова вскакивает на ноги, и она — в этот раз она кричит. Ей плевать.

— Нет. Нет. Ты не можешь вырывать это из контекста!

— Мисс Грейнджер, сейчас не Ваша очередь.