Мятные Конфеты / Боевые Шрамы (СИ)

Её ногти впиваются ей в ладони.

— Извините?

— Я сказал, что у нас нет никого с таким именем. Уже нет.

========== Часть 47 ==========

Комментарий к

пока я тут сто лет тянула с переводом, мы набрали 500 плюсиков, 100к просмотров и еще всякие штуки! спасибо большое :>

23 февраля, 1999

Что Гермиона точно знает о войне, так это то, как та сдирает с людей кожу. Обнажает нервные окончания. Эти месяцы, которые она провела в бегах, в битвах — они в существенной степени повлияли на её инстинкты. Она сама заметила, как время её реакции уменьшилось с десяти, или, может быть, пятнадцати секунд практически до нуля. Именно поэтому она уже должна была достать свою палочку.

Но она забывает о том, что Пэнси тоже видела войну.

И за ту миллисекунду, которая требуется Гермионе, чтобы оценить ситуацию, Пэнси прижимает стражника к решётке за его спиной; тёмный кончик её рябиновой палочки уже упирается в его мясистую шею.

— Где он? — зло шипит она.

Гермиона не пытается остановить её. Пока нет.

Прутья решётки всё ещё дребезжат после удара; стражник ошарашенно распахивает глаза. Но в следующий момент он улыбается Пэнси — неуверенно, нервно.

— Думаешь, ты можешь угрожать мне, малышка? Я знаю о тебе всё. Я знаю, что тебе нельзя использовать палочку.

Пэнси так глубоко вдавливает палочку в его горло, что получившаяся вмятина становится похожа на новую глазницу; он закашливается с громким, мерзким звуком.

— Уверен? Я убью и выпотрошу тебя прямо здесь, грязный сквиб.

Гермиона всё ещё не торопится вмешиваться. И только когда стражник начинает хрипеть, а Пэнси отступает назад, когда сотни проклятий уже готовы сорваться с её губ, она делает шаг вперёд и останавливает её руку.

— Не надо. Не надо. Он может нам понадобиться.

— Грейнджер… — рычит она, всё так же зло глядя на стражника, но Гермиона сразу продолжает:

— Дай мне. Я могу — я знаю, что делать, дай мне.

Сомнение Пэнси уступает место отчаянному страху в её глазах. Её взгляд даёт Гермионе понять, что у неё нет времени на раздумья. Нет времени на то, чтобы вернуться к старым привычкам, старым предрассудкам. Гриффиндор то, Гриффиндор это. И когда она отходит от дрожащего стражника, Гермиона чувствует, что от неё не ждут какой-то мягкости.

Её и не будет.

— Легилименс, — выдаёт она, как только достаёт палочку, и головокружительный поток чужих воспоминаний, заливающий её сознание, напоминает ей о том, как давно она в последний раз использовала это заклинание.

На несколько долгих, сонных мгновений мир вокруг неё окрашивается в серый; мутные фигуры, вызванные магией, мечутся перед её глазами, пока время не замедляется, когда она добирается до нужного момента. До того, который она искала.

Стражник всё ещё на своём посту, разве что в другой одежде — и он не один. Гермиона напрягается, когда видит Доулиша в его одеянии Аврора, который, сгорбившись, передаёт стражнику свёрнутый клочок пергамента

— Сегодня ночью, — говорит он; его голос эхом отдаётся у него в ушах. — ты знаешь, где его оставить. Когда дело возобновится, ты сообщишь Визенгамоту, что Нотт сбежал.

Стражник поглаживает свой грязный подбородок.

— Я должен отправлять наверх отчёты о статусе заключённых каждое утро. Вы просите меня солгать в официальных бумагах—

— За что ты будешь вознаграждён, — ворчит Доулиш.

Несколько мучительно долгих секунд проходят в молчании. Губы стражника медленно растягиваются в улыбке.

— Предположим, я так и сделаю. Что насчёт девчонки?

Доулиш чуть прищуривается, точно так, как когда встречался с ней взглядами в зале суда.

— Что насчёт неё?

— Ну, что если она начнёт в это лезть? Она приходит сюда практически каждый день, — стражник ковыряется в зубах. — Что мне с ней делать?

Доулиш, кажется, на мгновение задумывается. А затем говорит:

— Скажи ей правду.

В следующую секунду Доулиш разворачивается на каблуках, и её заклинание распадается. Чужие тёмные силуэты размываются перед её глазами, и она возвращается в собственное сознание. Покачивается, почувствовав головокружение, не сразу осознаёт, что это Пэнси поддерживает её.

— Что там? Что ты видела? — сразу спрашивает Пэнси, но как только Гермиона восстанавливает равновесие, она бросается вперёд и хватает стражника за воротник.

— Скажи мне, — рычит она, прижимая палочку к его шее, — правду. Как сказал Доулиш.

Охранник бормочет что-то себе под нос, дёргается, глядя на неё с презрением. Она грубо встряхивает его, впиваясь глубже в его шею кончиком палочки.

— Ты знаешь, что однажды я держала женщину в банке год? — шипит она, стараясь направить всю свою ярость в свой взгляд, — Превратила её в таракана. Я могла бы обойтись с тобой ещё хуже.

Выражение его лица меняется — теперь он кажется испуганным.

— Скажи мне!

— Он исчез! — шипит он, обнажая свои грязные зубы. — Его забрали. Скоро их всех заберут.

— Всех? — хриплым голосом повторяет Гермиона; Пэнси одновременно с ней спрашивает:

— Куда заберут?

А теперь гримаса стражника превращается в улыбку.