Мятные Конфеты / Боевые Шрамы (СИ)

— Передай это сообщение, — говорит Гермиона. — Гарри — Доулиш забрал их всех. Если я не отправлюсь сейчас, их убьют. Я не прошу тебя сражаться — я бы никогда не смогла снова тебя об этом попросить — но, пожалуйста, предупреди Орден. Если они захотят послать помощь, пусть следуют за моим Патронусом к порталу. — она замолкает. Давится словом “прощай”, так и не произносит его.

— Иди, — говорит она вместо этого, и выдра послушно уплывает.

Пэнси смотрит на неё.

— Ты готова? — спрашивает Гермиона, агрессивно вытирая непрошенные слёзы.

— Я видела, что он написал, — тихо проговаривает Пэнси. — Драко. Я заглянула через твоё плечо.

Ответ Гермионы звучит холоднее, чем она планировала.

— И?

— Он не хочет, чтобы ты шла за ним.

Она прикусывает кончик языка. Повторяет:

— И?

Только Пэнси могла вот так вот прямо спросить об этом.

— Значит, ты его не любишь?

Она горько, недоверчиво усмехается. Раздражённо шмыгает носом и смахивает ещё одну слезу, крепче сжимает свою палочку и снова цепляет Пэнси за запястье.

— Если любить его значит дать ему умереть, то нет. Нет — думаю, я его ненавижу.

Она касается горгульи ногой, и они исчезают.

========== Часть 48 ==========

23 февраля, 1999

Неочищенная, яростная магия портала слишком резко протаскивает их сквозь пространство, чтобы смогли удержаться на ногах. Она тут же падает на каменный пол, больно ударяясь.

— Ёбаный в рот, — выплёвывает Пэнси где-то в стороне. Гермиона собирает себя по частям, прижимая руку к отбитому ребру и стараясь ровно держать свою палочку.

Они в тёмном коридоре.

— Люмос.

Луч света проскальзывает по мраморным стенам и сводчатым потолкам, по портретам в обсидиановых рамах, висящим вдоль стен.

О, боже, думает она, на секунду забывая, как дышать. Не здесь.

— Почему мы в Поместье? — шёпотом спрашивает Пэнси, выпуская свет из своей палочки. Она, наверное, бывала здесь в детстве.

— Я не знаю.

Они одновременно поднимаются на ноги, почти автоматически встают спина к спине и осматриваются. В коридоре пусто. Пусто, не считая небольшого тёмного следа на полу, как будто бы от крови, блестящего в свете их палочек.

Гермиона оборачивается на Пэнси через плечо. Она ударилась головой, когда упала после приземления — тонкая струйка крови стекает с её виска.

— Это не твоя, да? — Гермиона указывает на след.

Это вроде как достаточно глупый вопрос, и совсем недавно Пэнси бы обязательно съязвила в ответ, но сейчас она просто качает головой.

— Пошли.

Они следуют за кровью. Двигаются медленным, осторожными, до ужаса тихими шагами. Ни одна из них не издаёт ни звука, но движения Пэнси такие ловкие — как будто бы кошачьи — что Гермиона задумывается о том, сколько раз ей приходилось это делать.

Когда они достигают конца коридора, ей оказывается сложно повернуть за угол. Гермиона практически ничего не знает об устройстве поместья Малфой, но каждый шаг может приближать её к столовой. К этому полу, на который она не готова смотреть снова. Желчь поднимается в её горле, и она чуть не спотыкается, но Пэнси ловит её — с силой сжимает её локоть.

— Осторожно, Грейнджер.

— Я в порядке, — выдыхает она, хотя и чувствует, как побледнело её лицо.

В любом случае, Пэнси с ней не спорит. Они двигаются дальше. Оставляют за спиной ещё несколько коридоров и винтовую лестницу, недостаточно внушительную для того, чтобы быть главной, но всё ещё невероятно роскошную.

Все ставни закрыты, дневной свет не проникает в поместье. Сияние их палочек выдаст их задолго до того, как они сами найдут хоть кого-нибудь.

Гермиона пытается успокоиться, про себя вспоминая все лучшие проклятия. Молча катая на языке формулировки. Она говорит себе, что начнёт атаковать при малейшем постороннем движении, при малейшем звуке — не мешкая.

Возле очередного угла кровавый след начинает сужаться. Она обменивается взглядами с Пэнси. Она крепче сжимает палочку; её ребро пульсирует при каждом вдохе.

И они поворачивают за угол, встают бок о бок, поднимая палочки.

— Что ж, это заняло целую вечность, — говорит чей-то голос.

Её глазам нужно время, чтобы привыкнуть. Эта комната освещается ярким сиянием очага.

Но как только она оказывается в состоянии осмотреться, то сразу чувствует тошноту, застывает на месте. Почему-то она знала, что это будет столовая.

И всё же дело не в этом. Есть и кое-что другое.

Это Доулиш, лениво прислонившийся к стене, в окружении своих коррумпированных Авроров — других борцов, как он их называет.

Это Нарцисса Малфой, привязанная к стулу рядом с ним, слишком близко к огню; её лицо побледнело, волосы растрёпаны; на её коже выступил пот.

Это Тео, который явно был источником крови, лежащий на полу без сознания.

Это Драко, что неподвижно стоит рядом с ним, удерживаемый на месте обездвиживающими чарами и с ног до головы одетый в чёрное — в традиционные одеяния Пожирателей Смерти.

Его глаза быстро находят её. Это единственное движение, на которое он способен. И там, где она рассчитывала увидеть огонь — ярость и разочарование — она видит каменную стену.

И, наверное, это даже хуже.

Пэнси первой обретает дар речи.

— Что это?

Доулиш отворачивается от очага, смотрит на них.