Мятные Конфеты / Боевые Шрамы (СИ)

Она замирает. Делает медленный, глубокий вдох. Наступает долгая тишина.

И её голос низкий и озлобленный, когда она наконец выдыхает:

— Я убью его.

Это резко вырывает Малфоя из оцепенения.

— Како — кого?

Она утягивает кружку со стола — в процессе хлопает ею по своей руке, но не замечает этого. И она поднимает её к своему носу. Вдыхает.

В следующее мгновение она бросает её на пол, и та разбивается с приятным, оглушительным треском.

— Чёртов Симус! — кричит она. Она кружится по полу — перешагивает через осколки, когда от них начинает исходить характерный запах Веритасерума. — Я его…

Его рука вдруг оказывается на её запястье. Его ужасно холодная рука, и она не понимает, и в следующее мгновение он дёргает её назад. Он разворачивает её одним сильным рывком, и другая его рука, такая же холодная, вдруг касается её щеки, и все слова застревают у неё в горле, и он —

Он здесь.

Его губы на её губах. Его холодные, замёрзшие губы. На её губах. Вытягивают из них тепло. Холодные, словно лёд. Неподвижные. Просто его губы, касающиеся её губ, выжидающие.

У неё что-то не так с сердцем. Оно то практически останавливается, то снова начинает отчаянно биться. Биться слишком быстро.

Губы Малфоя на её губах. Он — он не то чтобы целует её, но он здесь. Он прямо здесь, и это не поцелуй. Не совсем, пока нет, но —

Она делает это. Вздыхает, приоткрывая рот.

И вот тогда он целует её.

Его ладони скользят вдоль края её челюсти, и он наклоняет её ближе к себе, и его губы заставляют её губы раскрыться, и — и он глотает этот вздох. Глотает его сразу с её следующим вдохом, а затем его собственное дыхание растворяется у неё на губах — дрожащее, холодное, пахнущее мятой — и его пальцы зарываются в её кудри, и его нос прижимается к её коже, сразу под скулой, в месте, которое до этого момента никогда не казалось ей особенным, и он целует её.

Что… что это такое?

Её разум затуманивается. Её пальцы дрожат, замершие на полпути к тому, чтобы остановить его. На полпути к тому, чтобы оттолкнуть его — и сделать что-то ещё. Она… она не знает. Не понимает. Не —

Ох.

Его язык скользит по краям её зубов. Делает это каким-то эротичным, удивительным образом, заставляя её сердце биться быстрее. Она чувствует как тугой узел сжимается внизу её живота, нет — ниже — и напряжение нарастает. И он издаёт этот звук. Этот тихий, мягкий, едва слышный звук — она даже не знает, как это назвать. Не вздох и не стон. Что-то посередине.

И он что-то делает с ней. Включает какой-то нервный центр, который контролирует её руки, а не голову, и она вдруг цепляется пальцами за его рубашку. Наматывает на руку его галстук. Притягивает его ближе. И она словно одновременно засыпает и просыпается.

Она издаёт свой собственный звук — какой-то отчаянный стон, она даже не знала, что способна на что-то подобное, и она хочет его ещё ближе, хотя и не знает, почему, и их языки встречаются, заставляя его крепче сжать пальцы в её волосах. Крепко ухватиться за них, притягивая её так близко к себе, как это только возможно. Усилить это напряжение между ними.

И именно тогда она понимает, как сильно она этого хочет. Где-то между его языком, изучающим её рот, и его ресницами, касающимися её. Между хрустом стекла под их ногами и холодом его прикосновения. Она — она хочет этого.

Её дрожащая рука отпускает его галстук. Скользит по его шее. Он вздыхает. Выпутывает пальцы из её волос. Обнимает её за талию, прижимая ближе.

Он холодный. Он такой холодный. Почему он —

Он разворачивает их. Прижимает её спиной к одному из книжных шкафов. Притягивает её ближе и снова толкает назад, пока целует её снова и снова. И ей становится тепло, неожиданно — жарко — и он на вкус как — как что-то очень хорошее — и её сердце бьётся в безумном темпе, и её мозг уже совершенно не работает, и какой-то жар пульсирует внутри неё, и она не — она не — она не может принять это ощущение его тела так близко к её. Это удивительное ощущение чего-то твёрдого, прижимающегося к внутренней стороне её бедра, и быстрое биение его сердца совсем рядом с её грудью, и —

Он отрывается от её рта, его губы ищут что-то другое, что-то новое, и её точно никогда так не целовали. И вот он уже там, где бьётся её пульс — совсем рядом с яремной веной, и она лениво думает, что он бы сейчас мог разорвать её горло зубами, если бы захотел. Но это его язык — ох — его язык проскальзывает вдоль вен на её шее, сначала вверх, а потом снова вниз, то и дело останавливаясь, чтобы согреть её кожу губами — всосать её. Она чувствует, как на коже остаются следы. Чувствует, как растворяются остатки рациональных мыслей. И звуки — влажные и пошлые, и его губы совсем рядом с её ухом, его бёдра прижимаются к её, и она не может, она не может, она не может, она —

Одна из летающих книг промахивается мимо полки и врезается в стену.

Малфой, испугавшись, отшатывается назад, и ей приходится схватиться за один из шкафов, чтобы не упасть, оставшись без опоры в виде его тела. У неё по спине бегут мурашки. Кожа кажется слишком чувствительной. Её губы дрожат. Её грудь часто вздымается.