Мятные Конфеты / Боевые Шрамы (СИ)

Она пытается вернуть рациональную Гермиону на первый план. Пытается ясно мыслить, когда люди вокруг неё встают со своих мест. Чего она так боится? Малфой не опасен. Он вредный, напыщенный, упрямый, да. Возможно, даже в какой-то степени психически неуравновешенный. Но опасный?

Она принимает это слишком близко к сердцу. Она может просто рассказать ему правду.

Затаив дыхание, она медленно поднимается. Она пойдёт в Большой Зал — соберётся с мыслями, немного успокоится. А потом она найдёт его и вернёт ему тетрадь. Как взрослая.

Она решительно выдыхает, берёт тетрадь, вешает свою сумку на плечо и уверенно выходит из класса. Она смотрит, как каменные плиты сменяются под её ногами, пока идёт. Проводит пальцем по текстурированной обложке тетради.

Она принимает это слишком близко к сердцу. Вот и всё.

Она небрежно бросает взгляд через плечо. Не ожидает увидеть то, что она видит.

Малфой идёт за ней.

Нет, он не просто идёт за ней. Он преследует её. Шагает быстро, целеустремлённо, одна рука играется с узлом его галстука — ослабляет его — другая сжата в кулак. И его глаза — его глаза горят. Он задевает плечами других учеников, проходя мимо них, и даже когда они оборачиваются и говорят что-то в духе: “Эй, смотри куда идёшь”, он ни на мгновение не отводит от неё взгляда.

Она спотыкается. Чуть не падает, когда пытается ускориться. Отводит взгляд, чувствуя, как учащается её дыхание.

Она делает это. Делает то, что её глупый мозг велел ей сделать всё это время. Она бросается бежать.

Трусиха, думает другая часть её мозга. Но она никогда раньше не видела такого огня в чьих-то глазах. Нет — нет, она ошибается. Один раз, в глазах Беллатрисы.

Её сумка соскальзывает с её плеча и падает на каменный пол, перья и чернила разлетаются по всему коридору, но Гермиона бросает её, свободной рукой цепляется за палочку, лежащую в кармане её юбки.

— Гермиона? — это Гарри — выходит из другого класса. Она не видит его, но узнаёт его голос. Это не останавливает её.

Люди смотрят отовсюду, но она уже бежит со всех ног. Её сердце начинает биться как безумное, потому что она слышит шаги Малфоя, тяжелые и частые, позади неё. Он тоже бежит.

Он на самом деле преследует её.

Чёрт, чёрт, чёрт…

Это худший сценарий, о котором она могла подумать.

Его ноги длиннее её. Он быстрее.

Она добирается только до статуй у входа в Большой Зал, когда он догоняет её, и её палочка застревает в кармане, когда она разворачивается, пытаясь вытащить её.

И его рост, которым она восхищалась ещё с утра, неожиданно становится невыносимым недостатком. Он толкает её к стене, заставляет пятиться, пока её спина не прижимается к жесткому камню.

Её рука так и остаётся в кармане, и прежде, чем ей удаётся сказать хоть что-то, одна из его длинных, тонких рук, которым она однажды позволила ласкать себя, сжимается вокруг её горла. Другой он держит свою палочку, и её чёрный кончик оказывается слишком близко к её шее, и дерево впивается в её плоть.

Даже если бы он позволил ей двигаться, она бы не смогла. Она не может даже говорить. Не может дышать.

И она понимает, что ошибалась. Так, так ошибалась.

Малфой очень опасен.

— Грязнокровка, ёбаная сука, — рычит он, встряхивая её. Она ударяется головой о стену. И когда она видит звёзды, то думает о том, что так он её ещё не называл.

Её взгляд снова фокусируется на Малфое, его ладонь сильнее давит на её горло. Он так же близко, как был в пятницу, и её измученный мозг почти теряется между интимностью и опасностью этого момента.

Кончик его палочки напоминает ей.

— Ты хотя бы, блядь, догадываешься? — он снова встряхивает её. — Хотя бы догадываешься, куда они меня отправят? Что они, блядь, сделают? — он роняет палочку и вырывает тетрадь из её ослабевшей руки. — ты знаешь, как это, блядь, важно? — он трясёт тетрадью у неё перед лицом, и его взгляд совершенно безумный.

Она видит из-за его плеча быстро приближающиеся фигуры. Она знает, что они бегут. Как бы то ни было, она видит их как будто в замедленной съёмке. Её расфокусированный взгляд скользит обратно к Малфою, его взгляд — острый, словно осколки льда. Она знает, что она в состоянии шока. Знает, что она была бы в состоянии освободиться, если бы только смогла стряхнула это онемение со своих рук.

Но она не может.

И она просто тихо выдыхает, наблюдая за тем, как её дыхание обдаёт его губы. Его пальцы немного расслабляются вокруг её горла. Немного. Ей становится интересно, перекроют ли новые синяки старые.

Тёмно-русые ресницы Малфоя вздрагивают, когда он моргает.

Но его рука едва ли отпускает её, когда другая рука обхватывает его сзади.

— Чувак, чувак, чувак — что ты делаешь? — это снова Нотт, отрывает Малфоя от неё, и когда его тело перестаёт прижимать её к стене, её колени подгибаются.

Она падает, как и Малфой, которого Нотт рванул на землю и оттащил назад. Следующая мутная фигура, на которую она обращает внимание, это Гарри. Он как будто сомневается, стоит ему присоединиться к Нотту, чтобы удержать Малфоя, или помочь ей.

Она праздно думает, что ей не нужна помощь.

Ей даже не больно. Она просто шокирована. Вот и всё.