Мичман Флэндри; Восставшие миры; Танцовщица из Атлантиды

Чем это вызвано? Нежеланием проявлять свои чувства в присутствии свидетелей? Или же в этот самый важный и самый напряженный момент она таким образом сдерживала себя, чтобы не потерять над собой контроль? Спросить ее об этом Флэндри не мог, потому что сразу после разговора с мужем Катрин попросила оставить ее одну и настояла на том, чтобы два человека дежурили у плотно закрытой двери ее каюты, пока все не будет закончено.

Мак-Кормак все же согласился, но голос его звучал не совсем твердо. А потом все пошло очень быстро: объяснение направлений, расстояний подходов и орбит.

Но, когда Флэндри приготовился к выходу из корабля, Катрин появилась из своей каюты. Она взяла его за руки, посмотрела ему прямо в глаза и прошептала:

— Доминик, я молюсь за вас обоих, — ее губы коснулись его губ. Они были холодными, как и ее пальцы, и с солоноватым привкусом. Прежде чем он успел ответить, Катрин ушла.

Пока они летели сюда, между ними установились странные отношения. Кровавый подарок, который он ей преподнес, выношенный им план и то, как прекрасно она ему помогала после того, как поняла, что он не предал ее, воспоминания о прежних делах и далеких местах, особенно о событиях на Дидо — все это очень сблизило их. Вряд ли мужчина и женщина могли быть ближе друг к другу даже во время медового месяца. Если, конечно, не брать во внимание близость физическую, но оба они избегали разговоров об этом.

И вот в поле зрения появился «Персей», и это так или иначе должно было положить конец тому, что с ней произошло. Флагман казался огромным, под луной сверкали пушки, подобно кристаллическому лесу светились сенсоры. Его окружали корабли-спутники. Глазок индикатора на приборной доске Флэндри мигнул, и голос в приемнике сказал:

— Мы взяли вас на «поводок». Давайте.

Он включил гравзы. Шлюпка оставила «Роммеля» и попала под контроль «Персея». Переход был коротким, но напряженным для обеих сторон. Как мог Мак-Кормак быть уверен в том, что происходящее — не способ пронести атомную бомбу на его корабль и взорвать его?

«Никак, — подумал Флэндри. — Особенно когда я отказался от того, чтобы за мною на «Роммель» кого-нибудь прислали. Конечно, этот мой отказ мог быть продиктован страхом оказаться схваченным патрульным судном и, частично, так это и было, но все равно… Он смелый человек, Мак-Кормак. Он неприятен мне до мозга костей, но он смелый человек».

Портал открылся и проглотил шлюпку. Несколько мгновений Доминик сидел, слушая, как воздух возвращается внутрь. Открылись люки. Он вышел из лодки навстречу ожидающим его людям. Их было с полдюжины. Они мрачно наблюдали за ним, не набрасываясь на него, но и не приветствуя.

Флэндри с интересом оглядел их. Их лица, так же, как и его, носили следы голода и напряжения, но казались более угрюмыми.

— Успокойтесь, — сказал он. — Осмотрите мой корабль, если желаете. Там нет никаких ловушек, уверяю вас. Впрочем, не будем тратить времени зря.

— Сюда… пожалуйста, — лейтенант, возглавлявший группу, пошел вперед, и шаги его были быстрыми и напряженными. Часть людей осталась, чтобы обследовать шлюпку. Шедшие следом за Флэндри были вооружены. Его это не беспокоило. Он не раз смотрел в лицо опасностям похлеще, чем эта.

Они прошли по металлическим туннелям и углублениям, мимо сотен глаз, в молчании, нарушаемом лишь биением сердец людей и дыханием корабля. Наконец они приблизились к двери, охраняемой четырьмя солдатами. Переговорив с ними, лейтенант открыл дверь. Он отдал честь и доложил:

— Лейтенант-коммандер Флэндри, сэр!

— Впустите его, — ответил низкий ровный голос. — Оставьте нас одних и стойте наготове.

— Слушаюсь, сэр, — лейтенант отступил в сторону. Флэндри прошел мимо него. Дверь закрылась с мягким шипением — звуконепроницаемая.

Молчание тяжелым облаком повисло в каюте адмирала. Она состояла из трех комнат. Эта, главная, была обставлена очень тщательно: кресла, стол, тахта, простой ковер. Все было светло-серого цвета. Несколько картин и анимаций придавали комнате свои, неповторимые черты: семейные портреты, виды разных мест. Такую же роль играли шахматы, а также книжная полка, на которой стояли самые разнообразные книги: военные и юридические, классика и научные труды. Одна из внутренних дверей была открыта, и за ней виднелся кабинет, где Мак-Кормак, должно быть, часто и подолгу трудился. «Спальня, конечно, в романтическом стиле, — подумал Флэндри, — камбузом и баром пользуются редко, а…»