Мидавиада

Слова полились из Аграта бурным потоком, и вряд ли существовала плотина, способная сдержать эту реку:

– Маленькие люди… Простые люди, как Шости Вейзес, как многие, многие другие… Им нет числа. Никто не пытался сосчитать их, никто не воздвигал им памятники, никто не думал о них как о настоящей силе. Напрасно! Их сила в простоте и искренности. Они делают то, во что верят и верят в то, что по-настоящему важно! Они и есть истинные герои! Они. Не мы.

Аграт почувствовал, как наворачиваются на глаза предательские слёзы, но он не мог позволить этой девушке увидеть себя плачущим. Лучше умереть. Лучше захлебнуться собственными слезами, чем показать ей свою слабость.

Его глаза оставались сухими, хотя внутри, на самом дне отчаявшейся души, бушевал шторм. Вышедшее из берегов море топило, разбивало о скалы не успевшие причалить корабли. Мир вокруг со стоном рушился. Чёрное небо извергало потоки холодной воды, которая тотчас смешивалась с обезумевшими волнами. Всё уходило под воду, лишь его глаза по-прежнему оставались сухими.

– На этом портрете… Неужели я правда так выгляжу?

Риша кивнула.

– У меня такое злое лицо…

Она покачала головой и прижала обе руки к левой стороне груди. От этого жеста, от тёплого взгляда девушки Аграту вдруг сделалось легко и спокойно. Мир вокруг со стоном рушился, а он стоял в эпицентре землетрясения, почти не чувствуя страха.

Всё будет так, как должно быть. Даже если всё будет иначе.

– Риша! – иллюзорный голос Моры Морси звучал откуда-то издалека, точно их разделяли не жалкие десять шагов, а многие тысячи тарелов. – Уходим! Пора!

"Пропади ты пропадом! " – подумал Аграт. Вслух же сказал другое:

– Я хочу, чтобы ты его взяла. Этот портрет. Пусть побудет у тебя.

Риша растерянно улыбнулась, и он тотчас пояснил:

– Не навсегда. На время. Он будет залогом… Залогом того, что мы ещё встретимся. Ведь мы встретимся, правда?

Риша неуверенно кивнула и, спрятав портрет за пазуху, чмокнула Аграта в щёку. В это время Мора Морси вновь нетерпеливо крикнула:

– Риша! Нам пора! Время не ждёт!

Возвращаясь в крепость, Аграт готовился к большому скандалу, но Зегда встретил его с обычным спокойствием.

– Я тебя не виню, – ответил он на невысказанный вопрос. – Если Мора Морси хочет войти, нет на свете силы, способной преградить ей дорогу.

Аграт молчал. Осведомлённость тяготила его. Ему хотелось, очень хотелось, чтобы всё было не так запутано, не так мучительно тяжело.

– Помнишь паргалиона Морси? – вдруг спросил Зегда и тотчас сам ответил на свой вопрос. – Конечно, нет. Ты и не должен помнить. Неважно. Он был моим командиром. Я верил ему. Верил, как самому себе. Больше, чем самому себе, миртеллион.

Аграт кивнул. Иначе и быть не могло.

– Как-то раз – это было в ливарийскую кампанию – паргалион Морси исчез. Просто исчез, оставив нас в окружении. Нам чудом удалось прорваться к своим, но о том, что случилось с нашим командиром, мы так и не узнали. По старой армейской традиции все стали считать его мёртвым. Прошли годы. И вот однажды, во время Большой Охоты… Ты меня слушаешь, миртеллион?

Вздрогнув, Аграт легонько кивнул. Он слушал так внимательно, как только мог.

– Во время Большой Охоты я встретил паргалиона Морси. Он был жив и здоров. Ты, должно быть, думаешь, что после случившегося, я отвернулся от бывшего командира? Увы, миртеллион, свои слабости есть у каждого, и, вопреки правилам, я продолжил с ним общаться. Так я познакомился с Морой. Она и была главной причиной того, что паргалион Морси бросил Белый отряд на произвол судьбы. Мать Моры умерла, и он поспешил занять её место возле дочери. Он очень, очень её любил и потому ушёл к Вольному племени, предав армию, предав всех нас!..

Зегда надолго замолчал, а после продолжил рассказ:

– Мора хотела, чтобы я тоже остался с Вольным племенем, как когда-то её отец, но у меня был долг перед моими солдатами, перед Тарией, перед самим собой. Я решил уйти, и она расценила это как предательство. Она поклялась, что никогда не отдаст мне сына. Она и не отдала бы, если бы не…

Он вдруг поморщился, точно от боли:

– К старости становлюсь нытиком. Забудь, миртелион. Скоро ты выведешь Белый отряд из крепости. Времени не осталось, пора действовать. Слушай мой приказ и запоминай слово в слово. Завтра утром ты отправишься на переговоры. Передай Риваю моё условие…

Я не верю!

Мир треснул и теперь медленно расползался на разновеликие части. Море билось о скалы, шумело, бурлило, вздувалось, разлеталось тысячей брызг лишь затем, чтобы через мгновение вновь слиться в единую пенную массу. Накрапывал дождь.

Чёрный силуэт корабля по-прежнему виднелся вдали. Только несколько пятен света неизменно оставались на прежних местах да редкие огоньки то и дело пробегали вдоль палубы.

– Я не верю! – в тысячный раз повторила Селена.

Она и правда не верила. Не хотела и не могла верить.

Дядя Зак… За ним всегда можно было укрыться, как за скалой. Зажмурившись, спрятаться и знать наверняка, что всё обойдётся. Дядя Зак не мог так поступить.

– Он не мог! – произнесла Селена вслух, поймав себя на том, что почти кричит. – Он не мог! Я не верю!