Midnight in Moscow

Это было типично для моего опыта общения с новым секретарем. Он был полон энергии, работал круглосуточно и очень любил читать. С самого начала мы с ним хорошо сработались. Мы никогда не обсуждали, останусь ли я его заместителем и хочет ли он, чтобы я остался. Мы просто занимались делами департамента. Самое главное, госсекретарь Помпео пытался улучшить непростые отношения Госдепартамента с президентом Трампом. Например, вскоре после возвращения из Брюсселя секретарь пригласил президента выступить в департаменте в комнате Бена Франклина 2 мая, чтобы познакомить президента с дипломатами, которые работают на него. И он начал вмешиваться в дела департамента и лично меня в отношениях с Белым домом.

В моем случае влияние секретаря было наиболее значимым в августе 2018 года, когда президент Трамп едва не уволил меня. Поводом, если это правильное слово, послужил целый ряд санкций, которые Соединенные Штаты ввели против России в ответ на применение российской военной разведкой ГРУ нервно-паралитического вещества "Новичок" - химического оружия - в Солсбери (Англия) в начале года. Санкции были введены в соответствии с американским законодательством, и с точки зрения политики они были правильными, независимо от того, требовались они по закону или нет. Я ознакомился с проектом приказа о санкциях и, прежде чем подписать его, проинформировал госсекретаря Помпео и Белый дом о предстоящих действиях.

К сожалению, сотрудники Совета национальной безопасности не сообщили президенту о санкциях заранее. Трамп узнал о них с первых полос утренних газет. Он был ошеломлен и возмущен, решив, что кто-то из "глубинного государства" действует без его одобрения, чтобы подорвать его отношения с Путиным и Россией. Эти отношения стали предметом огромного количества спекуляций из-за достоверных сообщений о попытке вмешательства России от имени Трампа в президентские выборы 2016 года и вновь стали предметом пристального внимания после комментариев Трампа на саммите с Путиным в Хельсинки за месяц до этого, когда наш президент, как оказалось, поверил на слово Путину, отрицающему вмешательство в выборы, а не оценке разведывательного сообщества США.

Президент позвонил секретарю Помпео очень рано утром 8 августа, как раз когда я входил в его кабинет на нашу ежедневную утреннюю встречу, чуть раньше 7 часов утра. Президент в красочных выражениях сказал, что хочет, чтобы человек, подписавший указ о санкциях, был уволен. Секретарь сказал президенту, что выяснит, что произошло. Помпео повесил трубку и посмотрел на меня в поисках объяснений. Я сказал ему, что санкции были правильными с точки зрения политики и требовались по закону. Я также сказал, что уведомил Белый дом о санкциях и не услышал возражений. Секретарь кивнул и сказал, что разберется с ситуацией.

Я вернулся в свой кабинет в коридоре, пока секретарь разговаривал с советником по национальной безопасности Джоном Болтоном, и - к чести посла Болтона - вмешался в разговор с президентом, чтобы объяснить ему, что произошло. В результате президент не потребовал моего увольнения, но вся эта ситуация превратила день в суматошный. Однако в течение всего этого я оставался относительно спокойным. Если президент и собирался меня уволить, то это была настолько хорошая причина - введение санкций против России за теракт в Солсбери, - насколько я мог себе представить.

Отчасти благодаря этому короткому и тревожному эпизоду у меня сложились прочные отношения с госсекретарем Помпео, когда я продолжил свою службу в качестве заместителя госсекретаря в администрации Трампа в течение следующего года. Со временем, благодаря усердной работе секретаря и его команды, ряд руководящих должностей в департаменте был заполнен, что в некоторой степени облегчило бремя тех из нас, кто был там с самого начала работы администрации. Часть бремени - но не все.

Как бы долго многие из нас ни продержались в администрации Трампа, наша работа не стала легче. Хаос и непредсказуемость Белого дома оставались назойливой проблемой. Рано или поздно для некоторых это становилось слишком тяжело.

Министр Мэттис, который привел меня в администрацию, решил, что не может продолжать работать на президента Трампа, и подал в отставку в декабре 2018 года. В своем заявлении об отставке министр подчеркнул, что президент нуждается (и заслуживает) в министре обороны, чьи взгляды в большей степени соответствуют взглядам президента, чем взгляды Мэттиса. Его отставка стала большой потерей как для страны, так и для меня лично. Я задавался вопросом, смогу ли я продолжать ответственно служить президенту, если человек, которому я изначально доверял, чтобы он привел меня в администрацию, уходит при таких обстоятельствах.