Midnight in Moscow

Я не говорю, что согласен с тем, что расширение НАТО нарушило (несуществующее) обещание госсекретаря Джеймса Бейкера не расширять альянс на восток; я также не считаю, что принятие в НАТО бывших стран Варшавского договора в 1999 году (Чехии, Венгрии и Польши) и бывших советских республик в 2004 году (Эстонии, Латвии и Литвы) было ошибкой во внешней политике США. Проблема, однако, заключалась в крайне негативном восприятии расширения НАТО в России. Речь шла о влиянии такого расширения на российскую психику, поскольку в противном случае не было рациональных опасений, что НАТО, оборонительный альянс, действительно нападет на Россию.

Наиболее убедительную формулировку этой критики предложил не кто иной, как моя российская муза Джордж Кеннан в статье в газете New York Times в 1997 году, написанной в возрасте девяноста трех лет, более чем через пятьдесят лет после его "Длинной телеграммы". Кеннан предупреждал, что

Расширение НАТО стало бы самой роковой ошибкой американской политики за всю послевоенную эпоху.

Можно ожидать, что такое решение приведет к усилению националистических, антизападных и милитаристских тенденций в российском обществе, негативно скажется на развитии российской демократии, вернет отношениям между Востоком и Западом атмосферу холодной войны и направит российскую внешнюю политику в сторону, которая нам явно не по душе.

Как всегда, Кеннан был прозорлив, когда писал о России. Действительно, он совершенно безошибочно предсказал, что произойдет в течение следующих двадцати пяти лет. Но я сомневаюсь, что именно принятие восточноевропейских стран в НАТО - в отличие от других действий или бездействия Соединенных Штатов - стало роковой политической ошибкой в конце 1990-х и начале 2000-х годов.

Взгляд Кеннана, который был поддержан и развит некоторыми "реалистами" во внешнеполитическом комментариате, фокусируется только на представлениях о безопасности России и не придает значения чаяниям и проблемам безопасности более чем 100 миллионов жителей Восточной Европы, которые десятилетиями страдали под советским гнетом со стороны Москвы. Они помнят брежневскую операцию "Дунай", подавившую Пражскую весну в 1968 году. В результате их страны стремились вступить в НАТО; их не принуждали к этому. Это было не столько расширение НАТО на восток, сколько стремление народов Восточной Европы на запад, потому что их будущий мир и безопасность все еще оставались неопределенными и висели на волоске.

Я считаю, что принятие этих стран не было ошибкой и полностью соответствовало уставу НАТО. Принятие древних столиц Восточной Европы под защитный зонтик НАТО принесло свободу и безопасность региону, который на протяжении многих поколений знал насилие и угнетение. Я не верю, что отказ от них, отклонение их просьб о приеме в НАТО привело бы к такому же результату, но невозможно с уверенностью сказать об этом двадцать лет спустя - так же, как невозможно с уверенностью сказать, что отклонение их просьб подавило бы русский национализм или предотвратило бы приход к власти Путина.

Однако в вопросе о влиянии расширения НАТО на Россию я согласен с Кеннаном в том, что после распада Советского Союза Соединенным Штатам следовало бы приложить больше усилий для примирения и успокоения противника, которого они победили в холодной войне. Вместо того чтобы праздновать "конец истории", как это, в частности, провозгласил Фрэнсис Фукуяма, Соединенные Штаты, несомненно, могли бы приложить больше усилий для того, чтобы история не повторилась в виде подъема агрессивного и разрушительного русского национализма. Если и была роковая ошибка в американской внешней политике в начале эпохи после окончания холодной войны, то она заключалась в том, что она не приняла русских в свои объятия, одновременно включив восточноевропейцев в НАТО. В то время Запад рассматривал возможность расширить свои объятия с Россией и принять ее в НАТО. Вместо этого мы создали Совет Россия-НАТО, который представлял собой менее значительный консультативный орган.

В конце концов, самое показательное критическое замечание в адрес Соединенных Штатов, которое я услышал от россиян самого разного идеологического спектра, находясь в Москве на сайте , заключалось в том, что американцы сильно недооценили воздействие на российский народ - эмоциональное и интеллектуальное - окончания холодной войны и распада Советского Союза. Они говорили мне, что Соединенные Штаты были отвлечены (скандалами с Клинтоном, войной с терроризмом и другими приоритетами), в то время как им следовало бы делать больше для взаимодействия с Россией и ее поддержки. Я спорил со своими российскими собеседниками о том, что могло бы повлечь за собой такое дополнительное взаимодействие и поддержка и было ли бы российское правительство при Ельцине или Путине открыто для этого. Это были интересные разговоры, но ответы на эти вопросы, рассмотренные годы спустя, остались неопределенными.