Midnight in Moscow

Мы наблюдали за игрой из ложи Биг Яка на арене. В отличие от Славы, Биг Як плохо говорил по-английски и в тот вечер казался неразговорчивым. Я пытался поговорить с ним о серии 72-го года и впечатлить его своими знаниями о его команде, но он не проявлял интереса. Я упомянул о печально известной слэше Бобби Кларка из "Филадельфии Флайерз" в адрес Харламова во время серии, но это не улучшило его настроения. Я сказал ему, что, будучи пожизненным болельщиком "Бостон Брюинз", а теперь давним владельцем сезонного абонемента "Вашингтон Кэпиталз" и поклонником Александра Овечкина, я не люблю ни Кларка, ни "Флайерз". При упоминании бывшего капитана "Флайерз" Биг Як скорчил гримасу. Я подумал, что это может дать мне шанс.

После игры Биг Як, Слава и я общались с прессой. Стоя между ними, я начал рассказывать о хоккейной дипломатии и о том, как игра может нас объединить: русских, американцев, канадцев, шведов, финнов, чехов, поляков, немцев, хоккеистов и болельщиков во всем мире. Я сказал, что хоккей объединяет нас, и мы все можем договориться об одном. Я повторил эту мантру несколько раз на разные лады и по выражению лиц моих коллег из пресс-службы посольства понял, что они недоумевают, к чему я клоню. Наконец я посмотрел на Биг Яка и сказал единственную вещь, с которой могут согласиться все хоккейные болельщики мира: "Флайерз - отстой". Биг Як опешил, потом улыбнулся и громко сказал: "Да, "Флайерз" - отстой". Слава рассмеялся и сказал, что давно не видел, чтобы Биг Як так выходил из себя. Мне еще предстояло объясниться с прессой и другими людьми, собравшимися вокруг нас, но я произвел впечатление на Большого Яка, который подарил мне одну из своих клюшек с автографом. Я надеялся, что это крошечный шаг к более позитивному взаимодействию не только с российскими хоккейными болельщиками, но и с русским народом.

В качестве посла я часто общался с представителями российских СМИ и не боялся высказывать свое мнение. После того как я закончил длинное интервью с влиятельной российской ежедневной газетой с национальным распространением "Коммерсантъ", посвященное политике и бизнесу, Ребекка Росс назвала мой стиль интервью "острым", что я воспринял как комплимент. Моей целью было честно поговорить с российским народом - так, как они не слышали от своих лидеров, - привлечь его внимание и дать ему возможность взглянуть на отношения между Россией и США и на новости дня с другой стороны.

Моей первой большой встречей с прессой стал обед с редакторами ТАСС, известной российской государственной службы новостей, и корреспондентами различных российских СМИ, состоявшийся 30 января. В большом конференц-зале штаб-квартиры ТАСС в Москве собралось не менее пятидесяти человек. Разговор был вежливым и неконфронтационным, поскольку российские репортеры оценивали меня как нового посла США. Еда была роскошной, и я наслаждался дискуссией. Я подумал, что, возможно, они не обижаются на меня за мое первое знакомство с российскими СМИ.

Так было до тех пор, пока серия вопросов от двух молодых российских журналистов не изменила тон. Они настойчиво расспрашивали меня о Законе США о регистрации иностранных агентов (FARA), который был принят еще во время Второй мировой войны и требует регистрации в Министерстве юстиции от лиц, представляющих в США иностранных агентов, в частности иностранные правительства и политические партии (лоббистам иностранных коммерческих интересов разрешается регистрироваться в Конгрессе в соответствии с более разрешительным Законом о раскрытии информации о лоббировании). Российские журналисты пытались доказать, что FARA гораздо более обременителен, чем недавние (и предлагаемые в дальнейшем) изменения в российском законодательстве об иностранных агентах и их влиянии. Я с этим не согласился и указал на существенные различия между простым законом о регистрации в США и более драконовскими ограничениями, принятыми и предложенными в России.

Обед продолжался, но мой интерес вызвали вопросы об иностранных агентах и FARA от представителей российских государственных СМИ. Они были сигналом того, что было важно для Путина и Кремля в январе 2020 года. Российское правительство находилось в центре масштабных репрессий против гражданского общества, используя, среди прочего, ярлык "иностранного агента" в качестве предлога для арестов и заключения в тюрьму независимых журналистов и политических лидеров. Кремль через свои государственные СМИ занимался дезинформацией, пытаясь представить ложную версию, что действия России ничем не отличаются от действий Соединенных Штатов в рамках FARA. Я был свидетелем этой дезинформационной кампании в моем присутствии на обеде в ТАСС, и мне пришлось дать жесткий отпор. При этом я заново усвоил старый урок: бесплатных обедов не бывает.