Мифическое путешествие: Мифы и легенды на новый лад

Поддев ногтем камень, Минотавр вынимает его из стены, бережно кладет на пол, заглядывает в дыру и, удовлетворенный, начинает расширять проем. Штабель каменных блоков растет. Тесея тянется к отверстию, однако просунуть в него руку не удается, как будто там, за стеной – невидимая преграда. А вот рука Минотавра проходит в дыру без труда.

– А я отчего не могу?

Минотавр пожимает плечами.

– Не знаю. Дедал тоже не может. И очень волнуется, когда я ухожу там побродить. Ну, а теперь взгляни-ка.

За стеной – комната, на первый взгляд самая обыкновенная, но вид из окна в дальней стене… Тесея замирает от изумления. Конечно, наука о небесных телах ей неведома, однако инстинкты подсказывают: вот этот медленно вращающийся во тьме самоцвет – ее дом, ее родина. А синие пятна на нем – моря и океаны. А бурые – суша, которой следует быть внизу, у нее под ногами. Лабиринт в одно и то же время и здесь, и там, и этот парадокс просто не укладывается в голове.

Минотавр указывает на серебристый шар, отчасти укрытый тенью.

– Дедал говорит, что это луна.

Луна? Дианы, богини охоты, повелительницы луны, Тесея не видит. Видит только каменный шар.

– А Дедал… кто он – бог?

– Нет. Он говорит, в этом месте люди – сами себе боги.

– А богов не существует?

– Когда как. Мне неизвестно, что там – прошлое или будущее.

– Разве это не против законов природы?

Минотавр не отводит глаз от окна.

– Меня ли спрашивать, что против законов природы, а что нет?

Радость кружит Теcее голову. Подумать только: край, где судьбы и боги ничего не значат! Где судьбы и боги лишены власти, а может, были ее лишены, или лишатся в будущем. Где судьбы и боги так же бессильны, как и сама Тесея…

Это внушает ужас. Ужас… но и ощущение небывалой свободы.

– Ну, вот и опять…

Глядя на календарь, Дедал сокрушенно покачивает головой. Минотавр снова машет лопатой. Тесея несет ему кувшин с водой. Разложенные в траве тела черны как смоль. Цвет эфиопского юношества…

Тесея прикидывает, сколько же здесь надгробий. Кладбищу конца-края не видно. Пожалуй, дань афинян занимает лишь крохотный его уголок.

– Так много?

– Со всего мира. И даже больше, чем ты думаешь: вон в том углу общие могилы… Тут далеко не один человек постарался. Истребление невинных – давняя семейная традиция. По счастью, Ариадна не такова, а Минос об этом не знает.

Целая династия кровожадных убийц…

– Ариадна?

Тесея совсем позабыла о ней. Нежданная теплота в голосе Минотавра вселяет в ее сердце ревность.

– Да, моя сестра, пусть только наполовину.

– Вы с ней дружили?

– И до сих пор дружны. Порой разговариваем сквозь стену, вот только одну ее застать нелегко. Минос ни на минуту с нее глаз не сводит. Совсем обезумел после того, как жена его полюбила моего отца.

– А что сталось с твоим отцом?

– Минос съел его.

– Ох… прости.

И вправду, что ей на это еще сказать?

Минотавр, не поднимая взгляда, кивает.

– Отчего бы Ариадне не спрятаться здесь, с тобой?

– Разве я прячусь?

За разговором Минотавр продолжает копать. Непревзойденный могильщик…

– Прости. Что-то я раз за разом не то говорю.

– Нет, мыслишь ты верно. Но в поисках Ариадны Минос по камешку лабиринт разнесет. А еще Ариадна приглядывает, чтоб он не обижал пленника.

– Какого пленника?

– Дедалова сына, Икара. Она в него влюблена.

– В Икара?

В того самого, с распростертыми крыльями…

Однажды, гуляя по лабиринту, Тесея забредает куда не следует. Минотавр сидит на полу и просто-таки кипит от ярости: глаза мерцают, как угли, из ноздрей валит пар – того и гляди взорвется.

Тесея в испуге пятится за угол.

– Скажи, Дедал, каков же Минотавр на самом деле?

Дедал пожимает плечами. Похоже, механика человеческих, да и нечеловеческих душ интересует его куда меньше, чем Теcею.

– Все мы из разных деталей собраны. Любая из них реальна не менее прочих.

– Врешь.

– Вовсе нет, – возражает он, не сводя глаз с жужжащего в его руках механизма.

– Недомолвки ничем не лучше обмана.

– Как же мне этого не хватало, – улыбается Дедал.

– Чего?

– Сейчас ты напомнила мне жену. Она меня тоже насквозь видела.

– Не уклоняйся от разговора.

– Вот. Именно это я в виду и имел.

– Рассказывай, иначе ни на минуту в покое тебя не оставлю.

Дедал вздыхает.

– Ну да, как две капли воды… Если все его части где-нибудь и собраны воедино, то только в самом сердце лабиринта.

Выходит, сердце лабиринта – сердце Минотавра?

Тесея требует план, но в ответ Дедал грозит пальцем:

– А план я сжег. Что, по-твоему, случится, попади он Миносу в руки?

Однако вот она и здесь – благодаря интуиции да путеводной нити. Здесь Минотавр весь как на ладони.

Его фырканье разочаровывает, но, судя по смущению во взгляде, он вовсе не глуп – просто лишен дара речи. Несомненно, он, скорее, человек, чем животное. Тело его сложено великолепно. Кости, точно в латы, закованы в мощные мускулы, над ягодицами – чудесный вьющийся хвост…

Тесея протягивает к нему руки. Бездонно черные глаза его влажно поблескивают в полумраке. Минотавр тянется носом к ее ладони – ноздри мокры, огромный язык шершав, как наждак.

«Он же не может поцеловать меня, как мужчина целует женщину».