Мифическое путешествие: Мифы и легенды на новый лад

Все время учебы в колледже (четырехлетнем, частном, основные предметы – биохимия и философия) Нина снимала квартиру в центре Остина. Ближайшее дерево росло в целом квартале от окна ее спальни. Может, поэтому там Филин сумел отыскать ее лишь через год. Пришел Он пешком, на двух ногах, в облике человека, однако круглые, желтые, необычайно большие глаза выдавали его с головой. Босой, Филин-в-Образе-Человека ошивался у входа в дом. Смуглую кожу Его с головы до пят, точно рябь, покрывал узор в виде белых перьев. Призрачно-белый больничный халат («Отчего вдруг больничный халат?» – удивилась Нина) казался слишком свободным, мешковатым для Его худобы и в то же время слишком уж куцым, коротким для студеного зимнего вечера.

Распахнув окно, Нина – а жила она во втором этаже – высунулась наружу.

– Не вовремя ты, – сказала она. – Очень не вовремя. Учеба идет так…

Куда там! Упрашивать Филина – только зря сотрясать воздух. Лучше уж сбереги силы для вздохов и плача. Слова Нины растаяли облачком пара поверх Его устремленных в ее сторону глаз.

– «Так» – это как же? – спросил Филин. – Как она там идет? Скверно? Или, наоборот, хорошо?

Нина не отвечала. Тогда Филин прыснул со смеху, отвернулся и зашагал прочь. Задерживаться надолго – такого за ним не водилось.

Сделавшись преподавателем, профессором, Нина купила домик на Филли-лейн, в медвежьем, можно сказать, углу, у самого леса. Среди прочих птиц в лесу водились и Tyto alba, они же – сипухи, амбарные совы без амбаров. После этого Филин оставил ее в покое года на два, а может, и на все три.

Но как-то раз, зловещей ночью, в мозгу Нины зашевелилось, устремилось вниз вдоль спины, расползлось муравьями по нервам странное, невесть откуда взявшееся беспокойство. Поднявшись с постели, она принялась расхаживать из угла в угол, но это не помогло. Тогда Нина, накинув светоотражающий жилет и прихватив карманный фонарик, отправилась пробежаться. Неровную землю снаружи, заботясь о тех, кому не до сна, озарял тонкий серпик идущей на убыль луны.

Ничего общего друг с другом, кроме названия улицы, у проживавших вдоль Филли-лейн, извилистой немощеной дороги, тянувшейся вдаль, к Аппалачам, не имелось. Соседей своих Нина знала только по наклейкам на почтовых ящиках да по обычным занятиям во дворе.

Первым она миновала дом семейства Килпатрик. Муж и жена, обитатели опустевшего гнезда (дети их давно выросли и жили отдельно), устроили перед парадным входом роскошную лужайку. Тревожась о своих розах и мятлике, миссис Нэнси Килпатрик что ни день, вооружившись жестяной лейкой, шла воевать с сушью и, когда Нина проходила мимо, как правило, не упускала возможности высказаться насчет погоды.

За ними жил Гори. Холостяк, за сорок, он на глаза Нине попадался нечасто.

Вод. Семья из пяти человек. Вод-пэр[105] с супругой и тремя дочерьми делили между собой двухэтажный викторианский особняк, выстроенный в восьмидесятые годы двадцатого века. Девочки часто играли под огромным дубом, росшим среди лужайки. С ветвей могучего дерева свисали гамак и автомобильная покрышка на прочном канате.

Последний дом улицы занимали Уордсмиты, двое отцов с сыном лет так четырнадцати, каждое утро и после школы выгуливавшим пса, немецкую овчарку. И мальчик, и его пес держались исключительно вежливо.

Признаков жизни на Филли-лейн во время полночной пробежки практически не наблюдалось. Вокруг фонаря над крыльцом Килпатриков тучей вилась мошкара. Под джипом Гори копошился енот. В одном из окон особняка Водов – на втором этаже, наполовину скрытом ветвями дуба, – за розовой занавеской горела яркая лампа.

Далее Филли-лейн уходила вниз, в долину, стиснутую склонами гор. Бежать под уклон куда проще, а потому Нина довольно быстро достигла тупика: здесь дорога заканчивалась, сменяясь узкой тропинкой, ведущей в лес. Переехав сюда, Нина исследовала эту тропку. Тропка тянулась в заросли этак на четверть мили и выводила к естественной прогалине, густо усеянной пивными жестянками вперемежку с пейнтбольными шариками. Среди всего этого мусора Нине сделалось так неуютно, что больше она туда не возвращалась.

Здесь, на границе дороги и леса, и поджидал ее Филин-в-Образе-Человека. Глаза Его ярко блеснули в луче фонаря. Увидев Его, Нина разом остановилась, невольно подалась назад. В голове одна за другой замелькали все беды, что могут постичь бегуна среди ночи.

– С чем пожаловал? – спросила она.

– Я? Живу я здесь. В дупле букового дерева.

– Букового дерева?

Да, несколько буков неподалеку от той прогалины и вправду имелись. Старые, ветвистые, эти деревья, пожалуй, могли приютить не одну дюжину птиц.

– С каких же пор? – поинтересовалась Нина.

– С сегодняшнего вечера. А тебя, Нина-Которую-Я-Теперь-Так-Редко-Вижу, что сюда привело?

– Я-то живу на Филли-лейн уже который год!

– Жаль, – улыбнулся Филин, однако в Его круглых глазах не отразилось ни веселья, ни прочих чувств. – Я думаю здесь задержаться.

– Отчего? Нам грозят беды?