Мифическое путешествие: Мифы и легенды на новый лад

– Не суди опрометчиво о возможном и невозможном! Разве мы с тобой не достигли края степей, считавшихся бесконечными? Разве не видели зверей, которых ты даже представить себе не могла бы? Разве уже который день не держим путь по этой земле, где нет ничего, кроме песка? Разве не разбегались перед нами с тобой Кремнеземы и Ящеры, хотя нам и твердили, будто всякого нарушителя Разобщения ждет верная смерть? Однако вернемся к сказанию…

– Однажды Зикслары решили покинуть наших предков, предоставить их самим себе. Без Зиксларов волшебство, приводившее в действие Город, умерло, и…

– А вот я скоро умру от жажды, если воды не глотну.

– Держи.

– А ты сам почему не пьешь?

– Не хочется.

– Врун! Это была последняя наша вода, верно? Ты должен был напиться сам – целый день ведь ни капли не пил!

– Говорю же тебе: не хочу я пить.

– Наши кони пали. И мы ни за что отсюда живыми не выберемся…

– Еще как выберемся. Разве Хоу И не пришлось взбираться на высочайшую в мире гору? Разве Нил Сильнорукий не перенес заточения в доме тьмы, гонимом к небу столбом пламени? Вот и мы с тобой выдержим.

– Закончи сказание. Когда слушаешь интересное, не так жажда мучает.

– Огни в домах высотой с гору померкли. Спертым воздухом Города сделалось невозможно дышать. Железные птицы попадали с неба, губя седоков. Звери, сделанные из металла, никого больше не слушались. Пришлось Терранам, спасаясь от смерти, уходить в степи, а обезлюдевший Город умолк и стерся из нашей памяти.

– Но он существует, Ли. Я знаю: он существует, и непременно его отыщу. А там отыщу и лук, из которого можно сбить с неба солнца, иссушающие мир, обрекая нас на погибель.

Хлынувший ливень казался сплошной водяной стеной, рухнувшей с неба на землю. Не прошло и минуты, как путники промокли до нитки, однако, забыв обо всем, запрокинули головы, подняли лица к небу и пили, пили, пили…

Пелена густых облаков заслонила собою все солнца, и даже Примус. Свет будто бы исходил отовсюду разом.

Покинув пустыню, Ли с Алуаном оказались среди гор и воды. Столько воды разом они в жизни еще не видели. Вода текла ручейками, ручейки сливались в бурные реки, с ревом несшиеся вдоль долин в туманные дали. На крутых, каменистых, лишенных почвы склонах гор не росло ни травинки. Всякое семя, рискнувшее здесь укорениться, немедля смывало водой.

– Как думаешь, это и есть «море»? – спросил Алуан.

– А что, может быть!

Ли напрочь утратила способность в чем-либо сомневаться, каким бы сказочным оно ни казалось.

– Как бы сильно здесь ни лило, – заметил Алуан, – вода, похоже, не успевает пересечь пустыню, выкипает в песках. Где воды в избытке, там ливни, а где земля измучена жаждой – ни дождичка.

Когда проливной дождь унялся, путники вышли из долины.

Впереди стеной стоял Город – целый лес исполинских стальных остовов, тянувшихся к самому небу. У подножий их высились, точно огромные туры, груды обломков. По краям широких проспектов тянулись вереницы смятых, изломанных панцирей железных зверей – некоторые с жесткими, окоченевшими крыльями, точно мертвые птицы. Повсюду валялись кровати, кресла, столы и прочая странного вида, неведомого назначения мебель, рассыпавшаяся в прах при первом же прикосновении.

– Так, значит, все это правда, – прошептала Ли.

Вокруг царила мертвая тишина, лишь изредка нарушаемая птичьей трелью или шорохом коготков каких-то зверей. Выглядел Город враждебным, неприветливым, все в нем казалось чужим.

Путники направились к центру, где над развалинами возвышалось огромное, увенчанное куполом здание – единственное, оставшееся нетронутым.

Внутрь здания вели раздвижные железные двери. Похоже, полуоткрытые створки заклинило. В проеме за ними было темно.

Ли нерешительно остановилась.

– Хоу И бы не испугался, – сказал Алуан.

Ли ясно видела ужас в его глазах, однако он, сделав глубокий вдох, шагнул в темноту.

Откуда-то сверху сразу же зарокотал бестелесный, лишенный каких-либо чувств громоподобный голос:

– Вход воспрещен. Представителям Рабских Рас без сопровождающих необходим специальный допуск.

Тяжелые створки ожили, дрогнули, заскользили одна к другой. Алуан рванулся назад, но его правая ступня оказалась зажата в дверях. Упав на землю, он закричал. Двери заскрежетали, и скрип проржавевшей древней механики заглушил его вопли.

Ли поспешила на помощь, но высвободить Алуанову ногу не смогла. Тогда она попыталась раздвинуть створки, но и из этого толку не вышло – все равно что гору толкать. Края створок медленно сминали, сдавливали ногу Алуана. Хрустнула кость, и он вновь закричал, однако двери хватки не разжимали.