Мифическое путешествие: Мифы и легенды на новый лад

В то время как между ними шел этот разговор, вокруг со всех сторон зазвучали негромкие голоса. Открыв глаза, девушка обнаружила себя в Стране Мертвых, среди несметных толп людей-теней.

– Сияющая Во Тьме! – закричали они.

Взглянув на собственные руки, девушка увидела, что это сущая правда: свет исходил от нее волнами с каждым вздохом. Повернулась она к своему темному мужу, к Смерти, снова окинула взглядом голодные лица, жаждущие той радости, которую могла принести им только она одна… Тут ей и сделалось ясно: мужа она будет любить всем сердцем, но и мертвых без любви не оставит.

Тем временем в верхнем мире, над головой Сияющей Во Тьме, заламывая руки, рыдала ее мать, Возлюбленная Хлебов. Поначалу боги взялись ее утешать, но в скором времени не на шутку разозлились.

– Ну, что тебе горевать? – сказали ей боги. – Где сыщешь для дочери мужа лучше Смерти? Ведь он непреходящ, и подданных у него без счета!

Однако Возлюбленная Хлебов на том успокаиваться не пожелала, а рыдала все громче и громче, пока царь богов (а звали его Глас В Небе) не велел ей прекратить этот ужасный гвалт. Тогда она замолчала, но лишь до поры. Нашла она пустой панцирь умершей черепахи, прикрепила его к шее лебедя, подобно черепахе, отправившегося вниз, во владения мужа дочери, на шею ту натянула длинные сухожилия мертвых кошек, а после, настроив сию порожденную смертью лиру, завела песнь…

Глубоко под землей, лежа о бок со своим великим и ужасным господином, Сияющая Во Тьме почувствовала странную дрожь в сердце. В голове, строка за строкой, стих за стихом, зазвучала песня о том, как возликует, обрадуется ее возвращению мир.

– И львы заревут, поднявшись на задние лапы… и совы закружат в небе при свете луны… и деревья замашут ветвями… и шесть коней вороных помчатся навстречу галопом… и умершие с песней восстанут…

– Нет! – вскрикнула она.

Разбуженный, Смерть изумленно уставился на возлюбленную.

– Помоги мне! – взмолилась она, чувствуя, что ускользает из темноты.

Песнь неудержимо влекла ее за собой. Попробовал муж ее удержать, все мертвые дружно встали вокруг, защищая ее, закричали, чтоб заглушить пенье, но все напрасно: мелодия переполняла ее изнутри, увлекала наверх, свет, исходящий от нее, Сияющей Во Тьме, замерцал, то вспыхивая, то угасая.

– И шесть белых коней…

В последний момент сунул Смерть руку за пазуху и выхватил из груди своей сердце. Мертвые устремились к нему, а сердце раскрылось, будто гранатовый плод о тысяче зерен, взращенный на древе тьмы. За миг до исчезновения, в то время как ее пальцы еще касались мужа и несметного сонма их подданных, Сияющая Во Тьме отщипнула от плода три зернышка и проглотила их.

Проглотила, и тут же вновь оказалась среди токов ветра и запахов жизни, на цветущем лугу, в окружении такого множества ярких красок, что глазам сделалось больно. Рядом стояла мать – рослая, сильная. Бросила Возлюбленная Хлебов лиру, распахнула объятия, но, увидев печаль на лице дочери, лишь прошептала:

– Что я наделала…

– Для мертвых я – то же, что ты для живых, – пояснила матери Сияющая Во Тьме.

– О дитя мое благословенное, – всхлипнула Возлюбленная Хлебов. – Какой ужас я совершила…

Заплакали они вместе, и, наконец, дочь обняла мать: печаль ее одолела гнев. Когда же обе разжали руки, Возлюбленная Хлебов спросила:

– Ну а теперь скажи: ела ли ты что-нибудь там, в Глубинах Глубин?

– Да, – кивнув, подтвердила Сияющая Во Тьме, – я проглотила три зернышка из мужнина сердца.

Мать ее улыбнулась с любовью и грустью.

– Тогда ты вольна возвращаться к нему на третью часть каждого года. Сезон льва и сезон лебедя будешь проводить у меня, а вот сезон змеи – с мужем и всеми своими детищами.

Такова была сказка, рассказанная Подношением От Ангелов на вторую ночь служения своему господину, Бессмертному Змею. Все те, кто слушал ее, так и не поняли, когда же она завершилась: каждый плыл вниз по течению незнакомых мерцающих рек, а с рассветом вновь оказался в стенах Чертога Наивысшей Радости. Молча, старательно не замечая друг друга, гости покинули зал, и Змей со спутником остались одни.

Подношение От Ангелов сидел, сложив руки на коленях и опустив взгляд.

– Вечером приходи снова, – прошептал Змей.

– Как пожелаешь, о великий владыка.

– Нет. Дело тут не в желаниях. Дело в самой моей жизни. Твой голос – мое дыхание. Сказки твои – моя кровь. Я был мертв, а ты вдохнул в меня жизнь.

Тут Подношение От Ангелов поднял голову и в первый раз встретился взглядом со Змеем.

– Хорошо, – сказал он. Я приду вечером.

– Спасибо тебе, – ответил правитель.

В тот же день, вскоре после обеда, в рабскую комнатку Подношения От Ангелов явились четыре женщины, переодетых помощниками министра. Правду сказать, маскарад их был неважен, несмотря на фальшивые бороды и усы, и волосы, убранные под чиновничьи шляпы о трех углах.

– О владыки, чем я могу вам служить? – спросил Подношение От Ангелов, почтительно склонив голову.

В ответ все четверо захихикали, а та, что нарядилась в платье чиновника высшего ранга, с придыханием, басовито ответила:

– Мы пришли отвести тебя в новые покои.