Мифы и общество Древней Ирландии

В Ренской версии нашего текста «наследник» должен вкусить «его плодов» (dia thorud), включая «зерно или молоко, орехи или рыбу». Здесь автор явно не имеет в виду одно лишь дерево. Речь идет, скорее, о всей местности Ирарус или земле «наследника» (comarbae). Что касется зерна, нам известно, что в районе Ираруса/Тех Ареннань (Тифарнама) в ранний христианский период при монастырях находились водяные мельницы: в Мулленоране и Мултифарнаме1048.

Версия из LL, напротив, утверждает, что Ирарус – это дерево, а его плоды обладали особым свойством, а именно, помогали при решении сложных (юридически?) вопросов. Не очевидно, отражает ли LL более раннюю версию легенды или же просто объясняет темное и неполное окончание текста из версии R. К сожалению, мы не видим лингвистических свидетельств в финале прозаических диннхенхас Ираруса, которые могли бы помочь прояснить это.

Некоторые социальные и культурные реалии из диннхенхас Ираруса, восходящие к дохристианской эпохе, находят отражение в житиях св. Бераха из церкви в Килбарри (приход Термонбарри), граф. Роскоммон1049. Св. Берах, живший в кон. VI – нач. VII вв., потребовал себе землю для строительства церкви в Ратине (Ратон Диармайде), причем на эту землю по праву наследства претендовал местный друид, анонимный в латинском житии и названный Диармайдом в ирландском (Idem magus vendicabat sibi ius hereditarium in terra. «Этот друид требовал себе наследственного права на [эту] землю»)1050. Друид вызвал святого на суд, где присутствовал в том числе и Аэд Черный, король Брефне. Друид был против месторасположения суда: он хотел судиться у себя в Ратине, «где росло высокое дерево, в котором, как говорили, жил демон и давал ответы неверным»1051. Согласно житию, демон был помещен в дерево с помощью магии, и, очевидно, это сделал сам друид, поскольку в тексте упоминается его «магическое искусство» (arte enim magica inclusus ibi), соответственно, друид надеялся на помощь демона на суде под волшебным деревом. Судьи приняли другое решение: они предложили друиду, с помощью его магии, или святому перенести дерево, не повреждая корни, из Ратина на место их судебного собрания. Друид отказался это исполнить, а св. Берах и его монахи четыре часа молились распростертыми на земле, и по их молитве дерево перелетело по воздуху и укоренилось на новом месте, рядом с ними. В итоге бывшая земля друида была отдана святому, и даже попытка наследников друида (supradicti magi nepotes) отомстить святому за смерть его соперника оказалась неудачной1052.

Если мы принимаем, что comarbae в истории об Ирарусе относится к наследнику друида, вышеприведенное свидетельство о наследственных правах друидов из жития св. Бераха только подтверждает такую интерпретацию (идет ли речь о наследовании института королевского друида или о его биологических наследниках). Если же мы будем считать comarbae в тексте наших старин мест церковным термином, то вполне можно представить языческие по сути ритуалы на древнем священном месте в присутствии христианских священников, подобные тем, что описаны в житии святого Бераха. Более того, сама природа дерева-оракула (arbor excelsa жития или древа «выше любого леса», как назван Ирарус), дерева-помощника в судебных решениях как в диннхенхас, так и в житии, связана с одними и теми же социальными и духовными феноменами ранней ирландской культуры. Как писал о сохранении в Ирландии культа особо почитаемых деревьев Э. Нисон, “aspects of subordinate faiths or rituals can survive in adapted form: thus, from being part of a living ritual or worship, becoming a source of minor tradition”1053 (в нашем случае речь идет о топонимической легенде или агиографической традиции).

Итак, старина места Ираруса построена на основе сюжетообразующего мифа о сверхъестественной любовной болезни Карпре Лифехаря, наведенной «птицами экстаза (или видения?)» (éoin baile). Ойнгус Мак инн Ок играет в этой истории свою роль, как во многих других историях из старин мест, где Племена богини Дану и другие сверхъестественные существа способствуют проявлению и называнию известных местностей и черт ландшафта. Короткий диалог между птицами (‘Tortha, tortha!’ ‘Tíagu, tíagu’) с использованием др.-ирл. формы tíagu, возможно, был древнейшим ядром нашей истории. Можно предположить также, что древнеирландские формы в наиболее значительной части среднеирландского текста отражают особую роль «языка птиц», который сознательно передается архаизованной лексикой.