Мифы и загадки Октября 1917 года

Шульгин вспоминал: «Это было 27 февраля 1917 года. Уже несколько дней мы жили на вулкане. В Петрограде не стало хлеба – транспорт сильно разладился из-за необычайных снегов, морозов и, главное, конечно, из-за напряжения войны… Произошли уличные беспорядки… Но дело было, конечно, не в хлебе… Это была последняя капля… Дело было в том, что во всем этом огромном городе нельзя было найти несколько сотен людей, которые бы сочувствовали власти… И даже не в этом… Дело было в том, что власть сама себе не сочувствовала… Не было, в сущности, ни одного министра, который верил бы в себя и в то, что он делает».

Как писал Милюков, «27 февраля члены Совета министров ходили растерянные, ожидая ареста, и – в качестве «жертвы» – предложили Протопопову подать в отставку. Он согласился – и с этого момента скрывался. Тут же Совет министров ходатайствовал о назначении над «оставшимися верными войсками» военачальника с популярным именем и составлении ответственного министерства. Царь согласился на «военачальника» (Иванова), но признал «перемены в личном составе министерства при данных обстоятельствах недопустимыми». Отклонено было и предложение великого князя Михаила Александровича о назначении его регентом, а князя Львова премьером. Царь передал через Алексеева, что «благодарит великого князя за внимание, выедет завтра и сам примет решение».

За 27 февраля Николай II оставил запись в дневнике: «В Петрограде начались беспорядки несколько дней тому назад: к прискорбию, в них стали принимать участие и войска. Отвратительное чувство быть так далеко и получать отрывочные нехорошие известия!.. После обеда решил ехать в Ц.С. (Царское Село) поскорее, и в час ночи перебрался в поезд». Видимо, запись была сделана уже после часа ночи 28 февраля.

Царь не знал, что к концу 27 февраля восставшие войска контролировали практически весь Петроград. В 2 часа в Таврическом дворце был создан Временный комитет, в который вошли М. В. Родзянко (октябрист), В. В. Шульгин (прогрессивный националист), В. Н. Львов (группа центра), Н. С. Чхеидзе (меньшевик), Н. В. Некрасов (кадет), П. И. Милюков (кадет), А. Н. Коновалов (прогрессист), М. А. Караулов (беспартийный), И. И. Дмитрюков (беспартийный), В. А. Ржевский (прогрессист), С. И. Шидловский (октябрист), А. Ф. Керенский (трудовик). Комитет взял на себя функции правительства. В ночь с 27 на 28 февраля Родзянко возглавил Временный комитет.

В то же время и в том же здании Таврического дворца группа меньшевистских депутатов Думы во главе с Чхеидзе и Скобелевым, опираясь на поддержку солдат, объявили себя «Временным исполнительным комитетом Совета рабочих депутатов». На состоявшемся в 7 часов вечера первом заседании Совета Чхеидзе был избран председателем Совета, а его заместителями – Скобелев и Керенский. Таким образом, ведущие фигуры в столичном Совете одновременно были членами фактического Временного правительства страны.

28 февраля царь записал в дневнике: «Лег спать в 3¼ т. к. долго говорил с Ивановым, которого посылаю в Петроград с войсками водворить порядок. Спал до 10 часов». Царь не знал, что в тот день Совет министров подал в отставку. Милюков писал: «Мариинский дворец был занят «посторонними людьми, и министры принуждены скрываться. В тот момент в столице России не было ни царя, ни Думы, ни Совета министров. «Беспорядки» приняли обличье форменной «революции».

28 февраля восставшие части заняли государственные здания, в которых до тех пор находились правительственные войска – Адмиралтейство, Зимний дворец, Петропавловская крепость. Между тем восстание охватывало воинские части за пределами Петрограда.

1 марта Николай II писал в дневнике: «Ночью повернули с Малой Вишеры назад, т. к. Любань и Тосно оказались занятыми восставшими. Поехали на Валдай, Дно и Псков, где остановились на ночь. Видел Рузского. Он, Данилов и Савич обедали. Гатчина и Луга тоже оказались занятыми. Стыд и позор! Доехать до Царского не удалось. А мысли и чувства все время там! Как бедной Аликс должно быть тягостно одной переживать все эти события! Помоги нам, Господь!».

В течение 1 марта в Таврическом дворце шли переговоры между представителями Временного комитета Думы и Петроградского Совета о разграничении полномочий. О том, что столичный Совет вторгался в сферу за пределами Петрограда, свидетельствовал принятый им в ночь 2 марта приказ № 1 о воинской дисциплине. В соответствии с ним в воинских частях и на кораблях военного флота создавались выборные солдатские и матросские комитеты. В своих политических выступлениях каждая часть подчинялась лишь Совету и его комитету. Оружие поступало в распоряжение комитета и подлежало выдаче офицерам, даже по их требованию. В приказе говорилось: «В строю и при отправлении служебных обязанностей солдаты должны соблюдать строжайшую воинскую дисциплину, но вне службы и строя, в своей политической, общегражданской и частной жизни, солдаты ни в чем не могут быть умалены в тех правах, коими пользуются все граждане».