Мифы о русской эмиграции. Литература русского зарубежья

Первые главы опубликованного по-французски романа Владимира Волкова[274] «Le retournement»[275] (Париж, 1979) оставляют впечатление, что это, так сказать, Джон Ле Карре для бедных; слабоватое подражание английскому мастеру в жанре шпионских историй, в частности, его «Кроту». Та же удушливая и мерзкая атмосфера западной контрразведки наших дней, полной интриганов, карьеристов, извращенцев всякого рода и ни во что не верящих циников. Тем более гадких, что здесь даны, в основном, русские на французском жаловании, в чьих устах слова о долге перед родиной или о патриотизме звучат смешно, если они и пытаются их произносить.

Не лучше других и центральный персонаж, от имени кого ведется рассказ, лейтенант французской службы Кирилл Лаврович Вольский. Абсолютно беспринципный и бесчеловечный в приемах для достижения цели, он любопытен как представитель известной части денационализированной русской молодежи, остро стыдящейся своих корней и жаждущей порвать с положением «грязных иностранцев», в каком живут или жили ее родители; и, однако, ведь именно в силу своего происхождения и, главное, владения русским языком Вольский занимает свою уютную должность, которую панически боится потерять и для сохранения которой готов идти на все!

Характерно глумливое презрение, с коим Кирилл смотрит на старика-эмигранта Лисичкина, при перемене квартиры сразу же вешающего на стену портрет царя Николая II. Еще более типичен его амурный эпизод с девушкой из той же, русской по истокам, среды, Мариной Раевской. Познакомившись случайно с нею во французском обществе, он начинает за нею ухаживать, причем ни тот, ни другая никогда между собой не говорят по-русски (не принято, чуть ли не неприлично…). Но вот, в конце концов, жертва согласна уже уступить обольстителю, и тут, под влиянием волнения, обращается к нему с ласковыми словами на родном языке. На Вольского это действует так, что он… теряется…

Именно через Марину входит в повествование струя свежего воздуха, человеческой симпатии (какую мы к Вольскому и его коллегам не в состоянии испытывать); именно благодаря ей сюжет набирает постепенно высоту и приобретает значительность.

Нуждаясь в подходящем женщине-агенте, чтобы увлечь советского шпиона Попова, Вольский втягивает в работу Марину, ослепляя ее идеей борьбы против большевиков. Вряд ли им не руководит в тайне, а то и подсознательно, желание отомстить ей за глупую роль, сыгранную им прежде перед нею; потому что, на деле, ее завербовывают с расчетом (который она, впрочем, мудро обманывает) запутать ее материально и принудить в дальнейшем, волей-неволей, выполнять любое задание.

Марина (по профессии начинающая артистка) выполняет поручение блестяще: встречается с Поповым, заинтересовывает его собою, приглашает в гости, но… вместо своей квартиры приводит его врасплох в русскую церковь. Результат столь же неожиданен, как и действие (останавливает внимание тот совершенный ужас, какой овладевает от ее поступка следящими за нею Вольским и его начальством!): в сердце молодого еще чекиста, попавшего внезапно в православный храм, звуки славянских молитв, курение кадил, вид верующих, вся обстановка, непреодолимо напоминающая ему далекое детство, производят полный переворот. Он снова приходит туда же, на следующий день, исповедуется в своих (страшных!) грехах: любовь и вера сделали его иным человеком: он стоит на пороге новой жизни. Поистине:

И входит он, любить готовый…

Ни он, ни спасшая его душу Марина, ни проницательный, все умеющий понять и простить священник, отец Владимир, выслушивающий его покаяние, не подозревают, что, – стараниями Вольского и К°, – под аналоем скрыт микрофон и все то, что новообращенный говорит перед Богом, записывается на пленку, на употребление французской контрразведки!

Хуже того, переход крупного деятеля коммунистического шпионажа в лагерь антибольшевиков оказывается в данный момент политически невыгодным, особенно в такой идейной, бескомпромиссной форме. Он мог бы скомпрометировать более ценного двойного агента, работающего одновременно на Советский Союз и на Францию. Попова нужно устранить.

Что и выполняется на пороге церкви, где он только что причащался, и на глазах у девушки, повернувшей его на правильный путь. Убийство инсценируется в форме покушения, якобы организованного солидаристами, а в действительности – мелким террористом, которого власти годы назад разоблачили и которого тайная полиция крепко держит в руках.