Мифы о русской эмиграции. Литература русского зарубежья

Впрочем, эсеровская программа, пожалуй, и не сыграла большой роли в идеологии ее самой и ее мужа, В. Некипелова. И тут опять мы следим за их дальнейшей борьбой с сочувствием, но и разочарованием. Как можно было выступать против правительства во имя… советской конституции? То есть, во имя правил, установленных теми же бандитами и в их собственных интересах! Конечно, с точки зрения практической, стратегической, оно, может быть, являлось и разумным, но с точки зрения политической, идеологической – глубоко фальшивым. Возможно, что позже они подобные взгляды и переросли.

Но какие у них ближайшие друзья! Плющ[286], Любарский[287], Боннэр[288]… люди, как мы знаем, позже проявившие весьма и весьма отрицательные свойства…

Немудрено, что в один прекрасный день Комарова с изумлением понимает, что, например, украинские самостийники ненавидят всех русских, в том числе и самых что ни на есть левых и либеральных. Итак, мужество, стойкость, благородство, – но разумно ли направленные? Нельзя даже сказать, чтобы бесполезные, – они расшатывали Систему (пишем это слово, как и автор книги, с большой буквы). Но ради каких целей, каких идеалов?

Следует рассказ об арестах Некипелова и его страданиях в тюрьме и в концлагере, в конце концов, непоправимо подорвавших его здоровье. И, в особенности, о мучениях его жены и двоих детей: об отказах в свидании, трудностях с посылками и перепиской, о попытках чекистов принудить инакомыслящего к сдаче, к отказу от своих убеждений, вовлекая в это дело и его жену.

Чудовищность коммунистической пенитенциарной системы показана здесь сполна и в полный рост. И тем ценнее, что с непривычной для нас стороны: не столько рассказ о жизни заключенного, сколько о переживаниях и лишениях его близких. Некипелов все же, видимо, понял до дна отвратительность большевизма и недопустимость никаких с ним сделок и компромиссов: выйдя из лагеря (отбыв целиком свой срок!), он сразу стал хлопотать о выезде за границу, со всей семьей, добился разрешения, добрался до Парижа, – и через два года умер там от последствий ненормального существования много лет на «архипелаге Гулаг».

Грустно, что такие люди, готовые жертвовать собой за идею, не имели правильной идеи. Но вот и теперь, монархисты, – которых, безусловно, большевики больше всего боялись и ненавидели, – не могут поднять по-настоящему голову и развернуть свою работу в России.

А родина нуждается именно в них! Только они могут ее спасти.

Язык книги, в общем, неплох, хотя встречаются досадные промахи. Отметим многократное повторение конструкций типа: жизнь в Камешково, отъезд из Алабушево, – как будто речь об испанских или итальянских, а не о чисто русских названиях!

«Наша страна» (Буэнос-Айрес), рубрика «Библиография», 16 марта 1996, № 2379–2380, с. 5.

Д. Вронская, «Нас было пятеро» (Лондон, 2006)

Роман ясно и точно воспроизводит хрущевскую эпоху, – еще недавнюю, но уже отошедшую в далекое прошлое. В нем отражены настроения, надежды, иллюзии и разочарования российской (и в первую очередь московской) интеллигенции и особенно молодежи.

Превосходно переданы пресловутые кухонные споры обо всем на свете, включая литературные движения: Хемингуэй, Орвелл, Гессе… Разговоры о старой России, о которой участники бесед знают потрясающе мало и толкуют вкривь и вкось.

При достаточно четком, однако, понимании большевизма: «Система выбрана народом, ты что, сошел с ума? Какой народ ее выбирал? Их обманули, этих наивных, хороших наших крестьян: землю им пообещали, никто их, наших правителей, не выбирал, 43 года они у власти».

Естественно отталкивание, которое персонажи испытывают при встрече с западным журналистом, воспевающим идеи французской революции и подвиги Робеспьера: для них эти взгляды безнадежно устарели, давно опровергнуты жизнью и сданы в архив. Они безусловно правы в отрицании советского режима, – но не видят ни пути, каким из него выбраться, ни будущего, какое следовало бы после него построить.

Хуже всего то, что их среду разъедают полная половая распущенность и алкоголизм. Автор пишет об этом без порицания, – но судьба героев показывает, насколько роковыми оказываются последствия. В итоге, действующие лица погибают почти все, и в первую очередь женщины. При активном содействии, впрочем, и чекистов.

А «оттепель», мы-то знаем теперь, оказалась минутной и преходящей.

Что и выражено в словах самого положительного из героев книги, молодого доктора Вадима Томского: «Они нас обманули, Хрущев, все они. Все осталось по-прежнему».

«Наша страна» (Буэнос-Айрес), рубрика «Биография», 4 марта 2006, № 2791, с. 2.

В борьбе с чекистами