Мифы о русской эмиграции. Литература русского зарубежья

«Еще до войны… знаменитый "украинский вопрос"… не мог не интересовать нас. Выдуманное австрийской дипломатией движение, которое тогда называлось "мазепинством" и которое имело много приверженцев в Галиции, тогда не возбуждало особенного беспокойства в России… Так думали только австрийские агенты».

В другом месте, одобряя статьи В. Шульгина в «Киевлянине», она комментирует: «Живя в столице Украины, он не боялся выводить на чистую воду проделки Грушевского[371] и др.».

С первых лет революции, 18-летняя девушка превосходно поняла ее сущность: «Россия соскочила с рельс 27 февраля и остановится только тогда, когда упадет до самого низа откоса».

И, обращаясь ко Временному правительству, она добавляет: «Из сброда предателей и дезертиров вы не сделаете опять былую, великую духом русскую армию, которая славилась в течение столетий; вы не вытравите из нее пропаганду большевиков… Вы не сделаете из крестьянина, ставшего бессовестным работником, прежнего честного работника. И тут большевики успели сделать свое дело: сказать крестьянам: "Бери, что не твое, грабь награбленное, ты единственный человек, который имеет право жить, бери добро других, оно будет твое, а их самих вешай и жги… Может ли рабочий, привыкший теперь быть правителем России, привыкший проводить время только на митингах и в вооруженных манифестациях и получать за это интересное времяпровождение большие суммы русских и немецких денег, может ли этот развращенный рабочий стать идейным и хорошим человеком?.. Теперь если что-нибудь спасет Россию, это будет та контрреволюция, та реакция, против которой вы предостерегаете граждан, не замечая, что вы предостерегаете их против вас самих».

Событие в целом рисуется автору «Дневника» так: «То, что сейчас происходит – ужасно… Но зачем искать кого-то одного виноватого? Надо храбро признаться, что виноваты все вместе или никто. Конечно, большевики бесспорно виноваты в том, что, будучи подкупленными, развращали своей пропагандой армию и крестьян; виноваты и солдаты, что, спасая собственную шкуру, бежали со своих позиций и убивали офицеров, которые старались остановить это бегство; виноваты и рабочие, которые ничего не делали для обороны страны, поглощали ее денежные средства; виноваты и крестьяне, не желающие давать хлеб городам и армии; виноваты и железнодорожники, и торговцы, и промышленники. Виноваты и разные политические организации, и политические партии».

Порою она возвышается до уровня пророчества: «То, чем Россия гордилась веками, в один день было разрушено варварскими руками озверевших солдат. Зачем теперь культура, памятники старины? Зачем собор, где короновались все русские цари? Россия гибнет. Ее топят в грязи и крови ее же сыновья. Какое чудо воскресит дух народа? Какое чудо заставит его опомниться и спасти то, что он же и погубил? Нет, это сделает не чудо, потому что русский народ не достоин его, а это сделает великая нужда и горе… Только слезами горючими да морем крови смоется тот позор, которым покрыла себя Россия! Я, которая верила, что русский народ получит награду за свое долголетнее страдание, теперь начинаю думать: достоин ли этой награды тот народ… для которого нет ни Бога, ни чего-либо святого? Может быть, он когда-нибудь и получит эту награду, но раньше он тяжело искупит свои преступления».

Магия повествования принуждает нас, с первых страниц до последних, с живыми любопытством и сочувствием следить за приключениями, размышлениями и переживаниями автора, ее отца с матерью, ее сестер и братьев. Их всех ждала за рубежом, – где они оказались в числе первых ласточек русской эмиграции, различная судьба, кратко изложенная в эпилоге. Катя, с которой мы ближе всего знакомимся через ее рассказ, дожила до преклонных лет и умерла в 1983 году в Вене как графиня Разумовская, мать многочисленных детей и бабушка, окруженная внуками и внучками.

«Наша страна» (Буэнос-Айрес), рубрика «Библиография», 21 июня 1986, № 1873, с. 3.

Они и мы

Книжка Родиона Акульшина[372] «Проклятая должность» издана в Москве в 1927 году, когда еще существовала некоторая свобода печати. Только этим можно объяснить правду о страданиях деревни, которую он в ней протаскивает (а худшие страдания ожидали народ еще впереди, с коллективизацией!).

Например: «Везде и всюду, – в деревнях и в поселках, в глухих городах и столицах, – рабочие и крестьяне, главным образом крестьяне, учителя, доктора, милиционеры, провинциальные партийцы, в поездах и на пароходах, за отдыхом и на съездах, все и всегда помнят о том, что есть в нашей республике они и мы. Они – это власть, которая только берет налоги и мало платит жалования, мы – это скверно живущие, вечно жалующиеся».