Мифы о русской эмиграции. Литература русского зарубежья

«Мы всюду людям разъясняли, что такое советская власть. Да и что было разъяснять? Как только народ оказывался вдали от руки НКВД, сами шли к нам. Каждый понимал, что такое был сталинский режим. Но поскольку наше дело не получилось, то мы до сих пор в "предателях" ходим».

Любопытен портрет баронессы Будберг[452], воспетой пером Берберовой: «Она была 100-процентной жульницей, пролезшей в высшие английские круги, была абсолютно неграмотной, читать по-русски она не могла, она могла только говорить по-русски».

Хорошо дана характеристика парижской общественной деятельницы Зерновой[453], «строгого вида седой женщины в очках с недоброй улыбкой. Софья Михайловна Зернова, из известной семьи Зерновых, опубликовавших свои несуразные, двухтомные мемуары, какая-то дикая куча статей пяти авторов».

О Солженицыне Вронская, хотя и делает ряд критических замечаний, верно констатирует: «Западу не нравилась его позиция по отношению к коммунизму, потому что Запад симпатизирует коммунизму. А позиция Солженицына – прекрасная и правильная. И талант его прекрасный и был правильно направлен – на правое дело!»

Типичен ее разговор с русским журналистом сразу по приезде в Эрефию: «Перестройка, перестройка, вижу, что давно вы здесь не жили. Все одно и то же, как и было. Советский Союз со всеми его последствиями – КГБ – всюду». Покинувшая СССР в хрущевскую эпоху Вронская убеждается, что разница теперешнего с прошлым не так уж велика.

Можно поражаться энергии и искусству, с которыми ей удалось встретиться и иметь беседу со многообразными и курьезными персонажами нынешней России. В том числе со внучкой Горького, с дочерью Громыко, дочерью Брежнева, с потомками Сталина, с семьей Хрущева… Все это создает весьма яркую картину происходящего у нас на родине.

Отражаются перемены в России и на Западе, включая Англию: «По воскресеньям у русской церкви на Эннисмор-Гардене десятки "мерседесов", несколько "роллс-ройсов" и "бентли". На службе полно народу. Среди скромно одетых старушек из первой и второй эмиграции можно сразу заметить элегантно одетых, хорошо подстриженных мужчин в сопровождении красивых женщин, а иногда детей. Детишки – девочки – в кружевах и локонах, мальчики – в бархатных костюмчиках. Возраст родителей от 26 до 46. Это новые русские… Но появились и другие русские, русские голубые, появились заметно. Они дают интервью всем, кто берет».

Целиком согласимся с мнением Вронской по поводу знаменитого договора в Ялте: «Самое большое преступление XX века».

И с дальнейшими ее комментариями: «Рузвельт несет прямую ответственность за это дело. Союз со Сталиным, который систематически совершал геноцид своего народа…»

Особое место занимают встречи автора книги с Великим Князем Владимиром Кирилловичем, к которому она приезжала в Сен-Бриак. Характерно, что таксист так спросил ее:

«– А, вы едете к русскому царю?»

Она была им очарована и многое сделала, стараясь поднять его популярность в России.

Небезынтересны и ее разговоры с А. Столыпиным[454], сыном министра. Впрочем, интересного в книге много, хотя размер и невелик: 198 страниц.

Не хочется придираться к языку, но все же… Коробит глаз, когда писательница, говоря о шведских королях прошлых лет, упорно называет их не Карлами, но Чарльзами! Что, собственно говоря, даже и в отношении английских-то недопустимо. Мы их называем: Карл I, Карл II…

«Наша страна» (Буэнос-Айрес), рубрика «Библиография», 10 июня 2006, № 2797, с. 7.

Увлекательный репортаж

Третье издание воспоминаний Джин Вронской «20 years after… back to Russia, as a reporter»[455] можно рассматривать как отдельную книгу, в ней очень много нового и – чрезвычайно интересного! – материала. Автор рассказывает о своих встречах и контактах с выдающимися людьми в очень разных областях, с Великим Князем Владимиром Кирилловичем, с Солженицыным, с Ельциным и другими.

Особый раздел представляют ее интервью с членами семейств советских вождей. Сталина, Хрущева, Брежнева, Громыко, а также с внучкой Максима Горького, ставшей женой сына Берии. В другой сфере она рассказывает о судьбах советских шпионов и западных перебежчиков к большевикам, таких как Ким Филби[456] и Бруно Понтекорво[457].

Одна глава в книге посвящена общему обзору русской эмиграции в 33 странах, как уточняет автор, от Огненной Земли до Южной Америки и от Албании до Японии.

Иные из характеристик, даваемых Вронской, при большой краткости, совершенно убийственны для затрагиваемых ею персоналий, как, скажем, баронесса Будберг (описанная Ниной Берберовой в книге «Железная женщина») или С. Зернова в Париже. Другая глава дает картину русской колонии в Лондоне, сегодня и в прежние времена.