Мифы о русской эмиграции. Литература русского зарубежья

Стоит ли, впрочем, спорить с Мальцевым? Как известно: «Не по-хорошему мил, а по милу хорош». Он нам даст доказательство, что горячо любит Бунина, внимательно его изучал, и старается читателя ко своему его пониманию приобщить. В конечном счете, что ж: будем ему благодарны!

А вот, что Бунин подлинно полезное навсегда и драгоценное сделал для России, – это чудный перевод «Песни о Гайавате» Лонгфелло.

«Наша страна» (Буэнос-Айрес), рубрика «Библиография», 2 марта 1996, № 2377–2378, с. 2.

«Памяти Ивана Сергеевича Шмелева», сборник под редакцией Вл. А. Маевского [486] (Мюнхен, 1956)

Общую идею этого сборника можно только приветствовать. В эмиграции было, и еще осталось, немало писателей, сделавших свою известность еще в дореволюционной России, но Шмелев во многих отношениях занимает особое место, и читающая публика к нему всегда обнаруживала больше любви, чем ко многим другим из его собратьев.

Это объясняется, мы полагаем, тем, что, с одной стороны Шмелев по уровню таланта стоял выше, чем, скажем, П. Н. Краснов (которого, впрочем, современная критика обычно весьма несправедливо, часто небеспристрастно, недооценивала), а с другой – своим кругом чувств и мыслей, своими темами и их трактовкой куда ближе соответствовал настроениям большинства эмиграции.

Шмелева никак нельзя упрекнуть в слащавости или приглаживании действительности. Недаром его некоторые из авторов в сборнике сравнивали с Достоевским. Но если его сюжеты часто жестоки и трагичны, Шмелева никогда не оставляет до конца оптимизм, тесно связанный с его верой в Бога и в человека. Нам думается, что именно эти его свойства в отличие от беспросветной мрачности и безнадежности некоторых эмигрантских писателей и поэтов разных поколений, сильно подкупали всегда читателей, равно как и та любовь и теплота, с какой он постоянно вспоминает Россию.

Техническое построение сборника имеет свои плюсы и минусы. Он представляет собою примерно два десятка отрывков из воспоминаний и статей, в большинстве русских писателей и журналистов, посвященных их встречам со Шмелевым. Неизбежным результатом является то, что об иных свойствах Шмелева и об отдельных событиях из его жизни, говорится по многу раз, тогда как другие, может быть, не менее важные, остаются в тени.

Кое-кто из поклонников таланта Шмелева предпочел бы, пожалуй, написанную одной рукой и по определенному плану подробную биографию Шмелева, или серьезный и детальный анализ его творчества.

Но и принятая составителем система представляет известные достоинства. При ней мы видим писателя с разных сторон, в разных аспектах, в разные периоды его жизни, зарисованного то старым другом, то случайным знакомым, то коллегой по перу. Один говорит преимущественно о характере Шмелева, как человека, другой о его религиозных взглядах, третий разбирает его художественные приемы. И из фрагментарного повествования многих лиц с различными вкусами и убеждениями, в конце концов весьма ярко встает обаятельная фигура Ивана Сергеевича, с его добротой и деликатностью, с его страданиями, и сомнениями, и его огромным, своеобразным дарованием, которое он далеко не полностью успел раскрыть в своих произведениях.

Если бы он окончил «Пути небесные», и если бы в ненаписанной третьей части он нашел вновь интонации первой, содержащей самые лучшие места из всего вышедшего из-под его пера; если бы он не оставил недоконченным роман «Солдаты», начало которого так много обещало!

Но в русской литературе, фатальным образом, почти все писатели оставляют незавершенными вещи громадного интереса и значения. Шмелев не оказался исключением.

Многие страницы сборника посвящены горячим, возмущенным протестам против ведшейся на Шмелева, в последние годы его жизни, травли, с недостойными и нелепыми обвинениями в «коллаборации». Как не разделить полностью чувства авторов сборника и не присоединиться к их негодованию!

Вся эта позорная кампания была, конечно, построена на передержках и лжеистолкованиях. Достаточно прочесть книги Шмелева, чтобы отдать себе отчет в том, что он был искренним патриотом, преданным России как немногие, и неспособным ей изменить ни при каких условиях. Не будем уж говорить о фактических подтасовках врагов выдающегося писателя. Оставим даже в стороне, казалось бы, столь ясное положение, что главное для всех русских есть любовь к России и искреннее желание ей служить, вне зависимости от непрестанно меняющейся политической конъюнктуры. Отметим только, ибо это важнее всего, сколь недостойно было поведение клеветников с точки зрения вековой этики русских литературных кругов и русской интеллигенции вообще!