Мифы о русской эмиграции. Литература русского зарубежья

Однако, если Владимир Ильич мастерски умел разрушать, – строить он ничего не умел. Да и нельзя было ничего построить на основе порочной теории. И вот, после захвата власти: «Возникает новый (и по сей день живой) мотив: сваливание всех отрицательных сторон советской действительности на царизм, на Временное правительство, на мировой империализм, на несовершенство человеческого материала, над которым работают большевики, – на кого и на что угодно, только не на большевицкую власть и не на доктрину, которой она пытается следовать».

Путь, собственно говоря, оставался только один (хотя Д. Штурман о нем судит с некоторою осторожностью): «Безнадежные попытки "решить", пошел ли бы Ленин, стремясь сохранить систему, на террор сталинского размаха, в том числе и против собственной партии, порождают серию мифов о Ленине, способном обойтись без большого террора в строительстве социализма. Но без террора в строительстве и сохранении социализма никто еще не обошелся, и в принципе обойтись нельзя».

Как факт: «Коммунизм (марксизм-ленинизм) определил с 1848 года свой путь как состояние перманентной войны против всемирного капитализма. Ленин успел в этой войне только поставить РКП(б) в положение колонизатора своей же страны. Сталину предстояло эту колонизацию сделать тотально прочной».

Показывая нам грустный закат Ленина, оттесненного от кормила правления, бессильного, горько плачущего от обиды, Штурман напоминает нам, что сам он никогда не знал жалости, и завершает такими строками:

«Для того, чтобы Ленин понял, как милостива была к нему судьба, как умеренно был он обижен еще не развернувшимся Сталиным, как не отлились ему чужие слезы и кровь, перед ним следовало бы прокрутить фильм со смертями всех его ближайших сподвижников (смерть миллионов других людей его могла бы и не взволновать: он воспринял бы ее как абстракцию). Его надо бы провести вслед за его "гвардейцами" по кабинетам, камерам и подвалам московских и ленинградских застенков. Тогда его перестало бы угнетать уютное подмосковное поместье Горки с просторным особняком и парком вокруг. Он оценил бы преданные заботы близких, возможность часами сидеть в одиночестве и лелеять свои обиды…»

«Наша страна» (Буэнос-Айрес), рубрика «Библиография», 14 октября 1989, № 2045, с. 3.

«3а чей счет?», сборник статей под редакцией Ю. Фельштинского (Эрмитаж, 1986)

Мы должны быть глубоко признательны молодому и талантливому историку Ю. Фельштинскому за мысль объединить в одной книжке полемические статьи семи авторов, направленные против так называемых наших плюралистов. Рассеянные по различным органам печати, за разные годы, они были менее доступны читателям и не настолько эффективны как теперь, собранные вместе и даже иногда в расширенной форме.

При всем разнообразии взглядов представленных здесь писателей и публицистов 3-й волны, их вдохновляет общая любовь к правде, побуждающая их, – по крайней мере, в рамках данного томика, – защищать русский народ и великого выразителя в наши дни русского патриотизма, А. И. Солженицына.

Что авторы эти, в остальном, не принадлежат к какой-либо единообразной или спаянной группе, литературной либо политической, о том достаточно ясно говорит их список: Ю. Фельштинский, Н. Коржавин, Д. Штурман, А. Тамарченко[520], В. Буковский[521], М. Агурский[522] и Ю. Мальцев.

Зато о направлении их общих усилий свидетельствует другой список, список лиц против которых адресуются их возражения: А. Янов, В. Чалидзе[523], Г. Белль[524], А. Зиновьев[525] М. Михайлов[526], Г. Померанц[527], то есть безусловные и злые враги какого бы то ни было возрождения России. Ну, им и достается тут на орехи!

А для дальнейшей борьбы с ними любой из нас найдет здесь ценнейший арсенал аргументов и пригодных для использования фактических данных.

Каждую из статей следовало бы разобрать отдельно, но это, увы, невозможно по недостатку места. Мы принуждены ограничиться цитированием нескольких наиболее типичных пассажей.

Парируя атаки Чалидзе на Солженицына, Фельштинский совершенно справедливо указывает: «Любой здравомыслящий человек согласится с тем, что А. Солженицын не может отвечать за многочисленные статьи российских и эмигрантских авторов, независимо от того, считают ли себя сами авторы последователями Солженицына или нет». И еще более метко продолжает, характеризуя Советский Союз: «Но государство это – не национальное. А русские в нем страдают не меньше других».