Мифы о русской эмиграции. Литература русского зарубежья

А вот язык самого Г. Струве… Конечно, публицистика – это не поэзия. Но все же, известную вразумительность должна же она иметь? Несколько раз мы перечитывали такую фразу: «Эту нашу теорию, "единого потока" мы смело можем противопоставить советской, которая там к тому же не в чести». Мы ее так и не поняли. Прибавим, что контекст ничем не помогает ее уразумению. Пусть читатель проверит – он ее найдет на странице 7. И таких фраз, случайно или нарочно двусмысленных и неясных, с грамматической точки зрения вряд ли защитимых, в книге много, очень много.

Не будем останавливаться на часто неприятном, желчном и недоброжелательном тоне суждений Г. Струве. Они часто кажутся несправедливыми. Это бы не беда: у каждого критика есть индивидуальные взгляды и бывают ошибки. Но именно их резкость наводит на неприятную мысль, не стоит ли уж иной раз за этим какие-либо сведения счетов? Будем надеяться, что нет.

Что действительно тягостно читать, так это враждебные выпады против новой эмиграции и замечания в таком роде: «Кто из старой эмиграции… мог мечтать об обзаведении собственным домом или автомобилем… что мы видим сплошь и рядом среди новых эмигрантов». Г. Струве склонен отказать новым эмигрантам даже в самом названии «эмигрант» и несколько пренебрежительно их именует «выходцы из Советского Союза». Он настойчиво подчеркивает их полное незнание эмигрантской литературы, и ощущает, видимо, миссию их поучать. Тем более забавно, когда он в дальнейшем ссылается по отдельным вопросам на авторитет нового эмигранта профессора Ширяева и солидаризуется во многих случаях с его взглядом на эмигрантскую литературу!

Что до нас лично, признаемся, что нам для познания эмигрантской литературы книга Г. Струве не дала ничего. И что у нас осталось сильное сомнение, стоило ли половину тома отводить перечислению когда-то существовавших журналов, длинным перечням всех их сотрудников, часто не оставивших никакого следа в литературе, и раскрытию псевдонимов, красовавшихся под более чем второстепенными статьями? Когда, в то же время, не говоря уж о не вошедших вовсе в книгу, даже о больших и признанных авторах говорится со странной краткостью и небрежностью. И еще: если уж периодическая печать столь важна, почему так мало уделено места ныне существующей? Несколько слов, иногда странно нелогичных, о «России» и «Новом Русском Слове», и полное молчание о других газетах! Несколько неясных слов о «Гранях» и «Возрождении» – и все. А именно о современных журналах и газетах публике прочесть было бы интереснее всего.

«Возрождение» (Париж), рубрика «Среди книг и журналов», декабрь 1956, № 60, с. 133–136.

Лидия Норд, «Инженеры душ»

Издательство «Наша страна» нашло очень разумный путь, обратившись к изданию книг новых эмигрантов. Опыт оказывается вполне удачным. К появившимся прежде книгам профессора Ширяева («Ди-Пи в Италии», «Светильники русской земли», «Я – человек русский») присоединялись теперь книги Виктора Федонюка, Лидии Норд и Николая Жигулева, имена которых уже знакомы читающей публике.

Лучшей книгой в серии нам кажутся «Инженеры душ» Лидии Норд, посвященные советским писателям. Большую заслугу автора составляет уже положенный в основу ее очерков метод: искать в литературе, созданной под советским игом, положительное зерно, искать то народное и патриотическое, что пробивается сквозь обязательный большевистский канон, – хотя мы не уверены, не увлекает ли эта тенденция Лидию Норд иногда дальше, чем следует, и не зачисляет ли она в стан народных писателей некоторых, мало того заслуживающих.

Личные встречи и знакомства со многими писателями советской эпохи делают книгу Норд исключительно ценной. При чтении ее у нас создается, кроме того, впечатление, что автор гораздо точнее отражает точку зрения антибольшевистских масс в советской России, составляющих в общем читательскую публику СССР, чем это делают эмигрантские критики различных лагерей. Чрезвычайно типично в этом смысле ее отрицательное отношение к Маяковскому, и та теплота и нежность, с какой она говорят о Есенине. Вообще же все очерки Норд написаны живо и увлекательно, с большой эмоциональной силой, идет ли речь о том, кого она ценит и любит, как Шолохов или Шишков, или о тех, кого осуждает и презирает, как Эренбург или А. Н. Толстой. Небольшая книжка Норд может очень многое дать для изучения советской литературы, больше, чем обширные работы иных исследователей, находящихся в плену различных ошибочных представлений, или не знакомых по собственному опыту с советской жизнью.

«Возрождение» (Париж), рубрика «Среди книг, газет и журналов», май 1955, № 41, с. 140.

Л. Норд, «Маршал М. Н. Тухачевский» (Париж, 1978)