Мифы о русской эмиграции. Литература русского зарубежья

Лозунг «Поиск новых путей и решений» относится, собственно говоря, к приемам, к тактике противодействия большевизму. Идеология тут не при чем. Что же до таких принципов, как: «Признание примата духа над материей» – так он уж безусловно входит в монархическое миросозерцание (да и в словах «за веру» как нельзя более ясно выражен).

«Отмежевание от марксистского социализма и от реакции»; ну, тут, заключены две вовсе разные вещи. От социализма монархисты, конечно, отталкивались; а что такое «реакция» – оно не слишком ясно. Подразумевается ли возвращение к тем устоям, на коих всегда держалась Россия, когда являлась могучей и благоденствующей? И вообще – всякому известно, что монархия может быть и очень либеральной, включающей обширные свободы.

монархисты». Поэтому с ними НТС не желал сотрудничать. С Русским Корпусом на Балканах – тоже нет. Тем не менее, именно Регенау (он же Хольмстон[605], он же Смысловский) сумел спасти своих солдат и офицеров, советских подданных, от выдачи. Спаслись и те подсоветские, которые попали в Русский Корпус. А те, кто служил в РОА, и именно там, где слушались энтеэсовцев – в значительной мере пошли под нож…

Добавим, что после войны, и вплоть до падения советской власти в СССР, солидаристы занимали по отношению к монархистам, резко враждебные позиции. Было ли это нужно, и зачем? Теперь, по некоторым слухам (непроверенным!) они склоняются к более примирительным взглядам. Тем лучше, если и вправду так. Но многое в прошлом ведь уже не поправишь. Хотя никогда не поздно сделанные ошибки пересмотреть…

От редакции. Также спаслись те, кто доверились покойному сотруднику «Нашей Страны» Сергею Львовичу Войцеховскому. Он сумел снарядить два поезда и вывезти политических эмигрантов и беженцев из Варшавы, из-под носа наступающей Красной Армии.

«Наша страна» (Буэнос-Айрес), рубрика «Библиография», 16 ноября 2002, № 2723–2524, с. 5.

Знакомые все лица

В воспоминаниях Байдалакова, опубликованных в Москве в 2002 году, читаем, на страницах, относящихся к 1942 году: «Звонит С. П. Рождественский из „Нового Слова“, шлет ко мне человека из-под Гатчины. Открываю дверь на его звонок – подтянутый брюнет лет тридцати, интеллигент, поручик СД. Приехал из русского отряда в рядах войск СД. Представляется – Николай Николаевич Рутченко-Рутич. Рассказывает свою биографию: аспирант исторического факультета, ученик академика Грекова: когда вспыхнула война, решил перейти к немцам, для чего „записался“ в формировавшийся отряд советских парашютистов, попал таким путем в немецкий тыл, поступил в войска СД, познакомился скоро в прифронтовой полосе с людьми из НСНП и вступил в его ряды. Хотя биография его была явно приглажена и лакирована, был принят нами в Берлине с распростертыми объятиями – там видно будет. Позже стало известно, что одна молодая дама близко знала его в 1940–1941 годах в Риге, когда он носил форму НКВД. Ныне эта дама вышла замуж, счастлива, переселилась с мужем в Канаду и совсем не хочет воскрешать увлечения своей юности».

В примечаниях, составленных А. Окороковым, к сему добавлено: «Рутченко Николай Николаевич (псевдоним Н. Рутыч). Родился в 1916 г. в Одессе. В 1939 г. окончил исторический факультет Ленинградского университета и был мобилизован. В 1941 г. попал в плен (по другим данным сдался добровольно). В годы войны служил в СД. В 1942 г. вступил в НТС. В январе 1944 г. был арестован Гестапо и заключен в особый лагерь, из которого бежал в конце войны. Некоторое время находился в Риме, а затем переехал в Париж. Временно проживал во Франкфурте, где занимался оперативной работой, в основном с советским персоналом посольств, торгпредств и прочих советских учреждений в Европе. Постепенно отошел от союзной работы и занялся историей России, в т. ч.: "Биографический справочник высших чинов Добровольческой армии и Вооруженных Сил Юга России" (М., 1997)».

Итак, у данной особы имеются налицо две биографии; весьма между собою различные! А есть и третья.

Раскроем книгу В. Батшева «Власов» (Франкфурт-на-Майне, 2001):

«А группа ленинградской молодежи свыше 1000 человек (студент Рутченко) вышла в леса под Гатчину, чтоб дождаться немцев и бороться против сталинского режима, (но немцы послали их в свой тыл – шоферами и кухонными помощниками)».

Это, между прочим, версия, которую сам г-н Рутченко дал Солженицыну, и которая вошла в книгу «Архипелаг Гулаг» и читается в России без тени сомнения… Хотя она – самая неправдоподобная из автобиографий Николая Николаевича Рутыча.

Мне довелось с ним встретиться в оккупированной немцами Гатчине, где он был отнюдь не шофером и не кухонным мужиком. И встреча эта едва не стоила мне тогда жизни…

А второй раз мы встретились на Корсике, куда при приезде в Париж Хрущева оказалась выслана вся головка солидаристов во Франции. Из коих он был в особо близких дружеских отношениях с А. П. Столыпиным. Я-то там побывал не как энтеэсовец, конечно, а как монархист.