Мифы о русской эмиграции. Литература русского зарубежья

Но, думаем, не с тем эта работа и написана (да равно и другие произведения Д. М. Панина), чтобы дать публике готовые, непреложные рецепты. А вот, если для того, чтобы поставить живые и важные вопросы, заставить читателей задуматься над творящимся сейчас в земном мире, побудить их с горячностью соглашаться с одними положениями автора и протестовать против других, – то тогда они своей цели непременно достигнут. И с этой точки зрения можно их всякому мыслящему человеку от души порекомендовать.

«Голос зарубежья» (Мюнхен), июнь 1984, № 33, с. 39–40.

Д. Панин, «Теория густот» (Париж, 1982)

Небольшая книжка в 128 страниц представляет собою попытку философского объяснения, с новых позиций и в согласии со всеми данными современной науки, земного и потустороннего мира в целом, и потому трактует как о физическом строении вселенной, так и о проблемах морали и богословия, включая сущность и свойства Бога и бессмертие души.

Особо отметим обстоятельную и убедительную критику дарвиновской теории эволюции и ее отголосков в социальных учениях, а равно и дельные наблюдения о научной методологии вообще. Любопытны и соображения Панина о парапсихических явлениях и о природе сна. Гораздо более сомнительны высказывания его о возможности соединения Церквей, к каковым следует подходить cum grano salis.

Достаточно серьезно обоснован принцип применения силы против насилия; тут Панин определенно на стороне Владимира Соловьева и против Льва Толстого.

Из заключительной главы, «О формах власти», выпишем следующие рассуждения о монархии:

«До XX века в государствах господствовала монархическая форма правления. Монарх был окружен представителями дворянства и, главным образом, оно поставляло правителей, советников, офицеров, крупных чиновников, образованных людей. Священники, монахи, ученые, военные, купцы принадлежали ко всем сословиям; ремесленники, рабочие, крестьяне, – к податным сословиям. Иерархический принцип лежал в основе государства, армии, Церкви. В просвещенных монархиях ведущие слои были в расцвете духовных сил и показывали пример благородства, самопожертвования, отражая невзгоды и напасти, пресекали гниение и распад общества, вели за собою остальные слои населения. При таком отношении сил в государстве, отвечающем, в главном, закону движения вещей и спасительному принципу, возможно было: сосредоточить исполнительную власть в руках монарха; возложить ответственность за законодательскую работу и судебные установления на лучшие умы; создавать указы, необходимые для успешного развития народа, благодаря высокому уровню сгущения умственных сил, волевых качеств, опытности в главных центрах управления».

«Наша страна» (Буэнос-Айрес), Рубрика «Библиография», 15 января 1982, № 1695, с. 3.

Война с химерами

Г. Померанц, изобильно печатающийся за границей левый диссидент, яростно атакует все время Россию и русских, особенно неистовствуя против дореволюционной России. Казалось бы, зачем же, раз ее нет? Но враги часто видят яснее друзей (сколько зарубежных монархистов думают и вздыхают лишь о прошлом!); он чувствует возможность и вероятность ее возрождения, и желает таковому во что бы то ни стало помешать.

Его основной тезис тот, что, мол, Российская Империя ставила себе целью создание государства, где существовал бы только один язык, русский, и где все исповедовали бы одну религию, православие. Вот он и глумится, что будто бы большевики и исполнили эту мечту, только вместо православия они утвердили марксизм (положим, большевики ничего подобного пока не добилась; и даже не совсем ясно, добиваются ли).

Беда данной схемы (как, впрочем, и многих других построений Померанца), что она – совершенно ложная. Он сооружает картонный макет, сам называя его старой Россией, и затем победно его опрокидывает. Метод спора беспроигрышный… и бесполезный (не говоря уж о том, что нечестный). Кроме как для втирания очков людям вовсе наивным, а преимущественно тем, которые хотят быть обманутыми.

На деле, историческая Россия себе никогда подобных задач не ставила. Конечно, можно разыскать высказывания в таком роде у энтузиастов, чаще всего не имевших прямого отношения к правительству; иногда, допустим и у отдельных чиновных бюрократов или администраторов на местах. Против подобных тенденций боролся, например, остроумными стихами и горячими устными и письменными выступлениями, граф А. К. Толстой.

Но самый беглый взгляд убеждает, что реальная политика царской России была совсем иной. Мы не боролись ми с какой традиционной религией, в частности ни с исламом, ни с буддизмом; наоборот, правительство им покровительствовало. Везде, где служители этих вероисповеданий желали и умели организовать свое преподавание, на своем языке, – им не препятствовали.