Мифы о русской эмиграции. Литература русского зарубежья

Все попытки обнаружить этому языку родственные терпели до сих пор неудачу. Некоторым успехом пользовалось сближение его с грузинским, предполагавшееся французским ученым Лафоком и пресловутым советским создателем «яфетической теории», Н. Я. Марром. Однако, и они рассматриваются как бездоказательные; подводя итоги, нынешний крупнейший басколог, англичанин Л. Траск[774], склонен считать, что никакие сравнения являющегося его специальностью языка с другими не оправдываются фактами.

С этой точки зрения многочисленные слова явно индоевропейского происхождения в баскском суть результат заимствования из латыни, из романских языков, и может быть иногда из кельтских. Однако, так ли это? Вот выдающийся испанский лингвист, Антонио Товар[775], указал на примеры, как баскское аггапо «орел», соответствующее индоевропейскому корню er, который налицо и в нашем слове, равно как и в немецком Ааг. Добавим к этому аналогию с грузинским orb «орел», где b представляет собою, вероятно, суффикс, тот же, что, скажем в латинском albus «белый» и во многих арабских названиях животных, как кальб «собака».

Попробуем поискать другие случаи сходства с индоевропейскими языками. И – о диво! – их оказывается множество. Перечислим кое-какие: gar «пламя» – русское гарь, жар, все из индоевропейского корня guher; garandu «лущить зерно» – английское grind «дробить», «молоть» из индоевропейского guhrendh; beita «наживка», «приманка» – англ. bait то же самое, из индоевропейского корня bhei «кусать».

Особенно любопытны слова, имеющие соответствия не только в индоевропейской семье, но и в других, входящих в группу ностратических, выявленную трагически погибшим подсоветским языковедом В. Иллич-Свитичем.

К их числу можно отнести следующие: gora «высокий», garaiera «возвышенность» – русское гора, грузинское gora «холм»; mendi «гора» – латинское mons, montis тождественно, грузинское mta тождественно; erreka «ручей» (заметим, что в баскском r никогда не фигурирует в начале слова: ему предшествует, в виде подпорки, какой-либо гласный звук; впрочем, и у нас произносят аржаной, вместо ржаной) – русское река, грузинское rcqa «вода», тюркское арык.

Но не будем утомлять читателя чрезмерно длинными списками! Сошлемся только на такие примеры, как egun «день», «солнечный свет» – латышское uguns, наше огонь; negu «зима» – русское снег, индоевропейское sneiguh.

Интересно тоже izar «звезда» – греческое aster тождественно, семитское Ystar «название Венеры». А равно и некоторые имена животных и птиц: luki «лисица» – немецкое Luchs «рысь», груз, lokw «щенок»; lorretxorri «жаворонок» – немецкое Lerche тождественно; тогда как txolarri «воробей» соответствует немецкому Schwalbe «ласточка» и нашему соловей.

Отметим мимоходом регулярное, все время повторяющееся соответствие баскского tx (произносимого как русское ч) индоевропейской группе su: txirula – свирель, из индоевропейского suer; txistu «свисток» из индоевропейского sueist.

Конечно, смысл не всегда бывает в точности тем же самым, но это лингвиста удивить не может. Допустим, odol означает «кровь», но соответствует нашему слову вода из индоевропейского ued. Но это есть явление так называемого «табуистического» порядка.

Подведем итоги. Если все объяснять заимствованиями (что мало вероятно!) пришлось бы предположить, что баски прежде жили в тесном контакте с тевтонскими и славянскими народами. А это уже было бы нечто новое: иные ученые их выводят из Африки! Только это навряд ли.

Более глубокий анализ показывает курьезную вещь: в какую-то древнюю эпоху начальные согласные в баскских словах часто отпадали; вот почему в теперешнем баскском языке почти нет слов (кроме заимствованных) начинающихся на р или t; вместо них появлялось h или они просто исчезали.

Если мы попробуем их восстановить, то сразу же получаются любопытнейшие вещи. Баскское hiru «три» ни на что не похоже; но подставим tiru, и всплывает родство с нашим три, латинским très, из tereies. Баскское epel «теплый» ни на что не похоже, но прибавим t, и получается tepel, как нельзя более похоже на русское теплый и грузинское tbid.

Возможно, что и баскское hortz «зуб» соответствует нашему перст, в смысле чего-то торчащего, выдающегося вперед, a eraztun «кольцо» и совсем уж похоже на наше перстень! Обратим тоже внимание на глаголы, как lekatu «исключать», «оставлять» – латинское linquo из индоевропейского leiku; saldu «продавать» – англ. sell тождественно; aldatu «изменять» – лат. alter «другой», «иной».

Примеров можно привести энное количество. Но мы не располагаем запасом места, да и не хотим злоупотреблять вниманием публики.

Скажем все же, что материалов налицо вполне достаточно, чтобы утверждать, что баскский язык есть язык настолько же ностратический, как и пять других семей, зачисленных в эту группу Илличем-Свитычем, помимо индоевропейской, а именно картвельская, семито-хамитская, уральская, алтайская и дравидская.

«Наша страна» (Буэнос-Айрес), 22 июля 2000, № 2605–2606, с. 5.

Еще о басках