Миг единый

— Надо выделить Любови Кирилловне место в общежитии, причем в новом, где комнаты на двоих…

Она вежливо сказала:

— Спасибо, — и, прижимая к груди сумочку, двинулась к двери.

Анна Семеновна называла фамилию следующего посетителя… Черт знает, почему он ощущает такое беспокойство, наверное, это комплекс, скорее всего после того, как много лет назад ушла от него Надя с ребенком, — сильнее удара он и не получал в жизни; с тех пор у него сохранилось недоверие к женщинам, от них можно ждать всего, у них своя, абсолютно недоступная мужчинам логика… Господи, да что же он тут должен сидеть и казниться! Он и не заметил, как этот коротко остриженный молодой человек сел на стул для посетителей, не услышал его фамилии, только увидел, как он подергивает шеей, словно ему все время что-то мешает. Александр Петрович очнулся. Когда он заканчивал фразу:

— …и не отпускают, нарушая законодательство.

— Кто? — спросил Александр Петрович, чтобы понять смысл заявления этого человека.

— Да все, — неопределенно кивнул в сторону длинного стола посетитель.

— В чем дело? — громко спросил Александр Петрович. — Почему не увольняют?

— Программист, — донеслось от длинного стола.

Вот теперь ясно. Он сам отдал приказ не увольнять ни одного программиста с завода без его ведома.

— Что вас не устраивает? — деловито спросил Александр Петрович. — Квартира? Зарплата?

Человек смотрел на него печальными глазами, то и дело подергивая шеей.

— Все устраивает, — сказал он и, перегнувшись через стол, прошептал: — Сугубо личное…

— Но у меня и прием по личным вопросам, — ответил Александр Петрович; программиста он отпустить не мог, каждый из них был на счету, только что ввели на заводе автоматическую систему управления цехами, и далось это с таким трудом, а программистов, знающих металлургические заводы, раз, два и обчелся, они искали их по всей стране; только это побудило его так ответить, обычно он старался как можно меньше копаться в чужих историях. — Впрочем, если не хотите, можете не рассказывать. Но я бы хотел знать, чем могу помочь вам. Сами понимаете, как нам трудно сейчас отпустить вас… Если хотите, можете изложить все письменно, вот хотя бы в соседней комнате, я обожду.

— Да что там письменно! Весь завод знает… — И заговорил быстро, словно забыв, что в комнате, кроме него и директора, есть еще люди: — Ну, застукал я их у себя на квартире. Ей верил, а он — дружок, первый дружок на заводе… Лучше бы кто ножом ударил… Загудел я в ту ночь, хотя в жизни не злоупотреблял…

Дело прояснялось, и Александр Петрович спросил:

— А сейчас где живете?

— В общежитии. Квартиру ей оставил…

Александр Петрович задумался.

— Вот что… Простите, как вас? Воробьев Евгений, а может, мы сделаем так. В завкоме вам срочно подберут хорошую путевку, ну, скажем, в Кисловодск…

— Да зачем она мне? Я не болен…

— Больны, Воробьев Евгений, больны. И вам нужно отойти от всего… Вы же программист, интеллектуальная элита на заводе… Ну вот, а пока вы будете отдыхать, мы еще один дом на Луженке сдадим. Когда сдадим, товарищи? Ну вот, к двадцатому, — кивнул Александр Петрович. — И там уж из директорского фонда мы вам однокомнатную квартирку выделим. Другому бы — нет, а вам выделим. Так договорились? — И Александр Петрович привстал, чтобы пожать Воробьеву руку.

И не успел он еще сделать этого, как от дверей донесся голос Анны Семеновны:

— Катерина Алексеевна у телефона, переключить на вас?

— Да, да! — не сдержавшись, воскликнул Александр Петрович. Нашла, все-таки нашла! Железная баба. Молодец, умница-разумница! Такая сквозь игольное ушко пролезет, а найдет, недаром же он без нее как без рук, ну и молодчина, и все просто, спокойно. — Слушаю, — сказал он в трубку.

— Это я тебя слушаю, — отозвалась Катя.

— Ты куда исчезла, да еще вместе с Танюшей?

— Господи, поднял весь город на ноги! Была у Гороховских — штопала твои грехи…

У него сразу отлегло от сердца, он с облегчением вздохнул и сказал шутливо:

— Ты еще ответишь за это.

— Это ты ответишь, — строго сказала она. — Ну хорошо, проводи свой прием. О немцах знаю. Буду в гостинице к пяти. А потом продолжим наши игры. Всего доброго!

— Договорились. — Он положил трубку, и сразу все расставилось на свои места…

Кто там следующий? И ведь надо же, сегодня, как нарочно, идут с интимными делами, обыкновенно больше всего по квартирным, ну, иногда рационализатор с жалобой, мол, к нему несправедливо относятся, но сегодня люди словно договорились выворачивать перед ним наизнанку душу — может быть, день такой?..