Михаил Коцюбинский

«Море постепенно теряло покой. Чайки взлетали с одиноких прибрежных скал, припадали низко к волне и плакали над морем. Море потемнело, взбурилось. Мелкие брызги сливались в глыбу зеленоватого стекла, незаметно катили к берегу, падали на песок и разбивались белой пеной…»

Это из другой новеллы — «На камне». Продолжая мотив первой — «В путах шайтана», — она уже показывает взрыв этого извечного тяготения человека к свободе. Фатьма не может жить так, как велит ислам. Лучше смерть, чем судьба рабыни мужа, заплатившего за нее, как за вещь. Это натура волевая, страстная и в то же время нежная, чистая.

От произведения к произведению становится все более отчетливым у Коцюбинского мотив духовной раскрепощенности личности, от новеллы к новелле совершенствуется его мастерство. «Мы высоко ценим талант Коцюбинского и его очерк «На камне» считаем одной из лучших жемчужин в литературе», — писал Иван Франко.

Гашица, Эмене, Параскица, Фатьма — все они любой ценой стремятся к счастью. Но есть среди героев Коцюбинского и такие, как Рустем из рассказа «Под минаретами», который борется уже не за одного себя. Его протест против «священных» заветов корана и фанатизма дервишей перерастает в вызов социальному и национальному гнету. Он способен «сорвать решетки на окнах и разрушить- стены», говорит о своем герое Коцюбинский. Недаром рассказ «Под минаретами» отметила большевистская «Звезда».

В октябре 1896 года по окончании работ на филлоксере Михаил Михайлович, возвращаясь в Винницу, при переезде пароходом из Ялты в Одессу сильно простудился.

«Денег не было. Ехали на палубе. Мерзли. Согревались в машинном отделении. Кутались ночью на рубке в брезенты. Простудился. Приобрел тяжелый ревматизм. Болел. Ходил на костылях…» — вспоминает об этом злополучном путешествии Николай Чернявский[24].

Болезнь осложнилась параличом правой руки. Коцюбинский не только не мог передвигаться, но и писать. Со временем его здоровье понемногу восстанавливается, и в январе 1897 года он пишет рассказ «Посол от черного царя», который печатался в 1897 году в журнале «Жизнь и слово», а также очерк «В вагоне». Болезнь заставила его отказаться от дальнейшей работы в Крыму, и он решил переехать на жительство в Чернигов.

Отца давно привлекал старинный полесский город (он был основан в 908 году). Чернигов считался вторым культурным центром на Украине после Киева и славился культурными традициями. Здесь начинал свой путь в литературе Глеб Успенский — один из любимых авторов Коцюбинского, здесь жили и творили украинский баснописец Леонид Глибов, известная украинская писательница Марко Вовчок. Тесно связаны с Черниговом и юношеские годы Гоголя. Некоторое время тут жила знаменитая украинская артистка Мария Заньковецкая. Некогда побывал в Чернигове Пушкин, а позже — Шевченко (он останавливался в Царьградской гостинице). Частыми гостями на Черниговщине были художники Н. Ге и И. Репин, композиторы М. Глинка и Н. Лысенко.

Хлопоты и переписка с черниговским председателем земской управы по поводу устройства Михаила Михайловича на должность секретаря или делопроизводителя управы затянулись, и писатель до разрешения этого вопроса возвращается в Винницу. Как только получение должности ему было гарантировано, он с женой отправляется в Чернигов. Остановились на Петербургской улице (ныне Красноармейская) в сиротском приюте, которым заведовала Феодосия Шкуркина, подруга Веры Иустиновны, и сразу же начали подыскивать квартиру. Она была найдена в доме Липницких по Старостриженской улице, в предместье под названием Кавказ. Сюда вскоре и перевезли Коцюбинские мать, сестру, а также семимесячного сынишку Юрку, который родился в 1896 году в Виннице. Однако не все устраивалось как было задумано. Черниговский губернатор не утвердил Коцюбинского заведующим книжным складом губернского земства, испугавшись его неблагонадежности, и отцу пришлось, оставив семью в Чернигове, выехать в Житомир на должность редактора отдела хроники в газете «Волынь».

Условия в газете были очень неблагоприятными. «Плохая это жизнь такого газетчика да еще в таком негодном органе, как «Волынь» наша, — жалуется Коцюбинский в письмах жене. — Была бы еще газета с симпатичным направлением и возглавляли бы ее живые люди, легче было бы сотруднику. А то возникает такое ощущение, словно стоишь в куче навоза, а вокруг тебя кишат всякие паразиты. Противно!»

«Волынь» была газетой без определенного направления. Ее редактор Козловский (Фидлер) — «лакейская душа», по словам Коцюбинского, — боялся репрессий властей и потому избегал прямых слов и смелых суждений.

«…С этим «Св[етом] и тен[ями]», — пишет Коцюбинский жене, — настоящая беда. Приходится быть очень осторожным, не проявлять себя, хотя временами так и подмывает осветить как следует факты. Обрати, голубка, внимание на завтрашнюю мою заметку о калмыках и якутах. Сами факты так любопытны, что и освещать их не надо…»

«Свет и тени» (полностью — «Свет и тени русской жизни») — так назывался раздел хроники, в котором «Волынь» регулярно помещала заметки о жизни российских окраин.