Михаил Суслов

Смерть генерала Крылова была первым самоубийством в тогдашнем Министерстве внутренних дел. Самому министру Николаю Анисимовичу Щелокову, конечно, и в голову тогда не приходило, что в этой цепочке смертельных выстрелов очень скоро очередь дойдет и до него…

Любая инициатива встречалась с опаской. Председатель Госкомиздата Борис Стукалин рассказывал:

«Мы пришли к выводу, что без массовой общественной организации книголюбов не обойтись. Я обратился в ЦК КПСС с достаточно аргументированными, как мне казалось, предложениями на этот счет. Но неожиданно получил отрицательный ответ, причем без каких-либо объяснений. В аппарате ЦК сомневались в том, что над этой, несомненно, самой многочисленной организацией, удастся установить необходимый контроль и направить ее огромный потенциал в нужное русло.

Примерно через год, когда, будучи на приеме у М. А. Суслова, я попросил вернуться к вопросу о создании общества книголюбов, он высказал те же опасения:

– А вы уверены, товарищ Стукалин, что общество будет действительно заниматься полезными делами и им не воспользуются чуждые нам силы?»

Стукалин обещал держать общество книголюбов «под влиянием и наблюдением» партийных и комсомольских организаций и направить туда «надежных людей»…

Прорвавшиеся наверх мертвой хваткой держались за свое место. При Брежневе кадровые перемены происходили редко. Высших чиновников это устраивало, а вот молодежь заскучала.

«Совсем старые руководители, очень больные, не уходили на пенсию, – писал министр здравоохранения академик Борис Васильевич Петровский. – Им было не до перемен. Дожить бы до естественного конца при власти и собственном благополучии. Знаете, у врачей есть даже термин “старческий эгоизм”. Так вот, в годы застоя в руководстве страны прямо-таки процветал “старческий эгоизм”».

Иван Алексеевич Мозговой, избранный секретарем ЦК на Украине, наивно-прямолинейно спросил одного из коллег по аппарату:

– Что вы так держитесь за свое кресло? Месяцем раньше уйдете, месяцем позже – какая разница?

Наступила пауза. Потом, сжав ручки кресла, чиновник сказал:

– Да я буду сражаться не только за год или месяц в этом кресле, а за день или даже час!

Через несколько лет Мозговой понял, почему никто по собственной воле не уходит с крупной должности. Едва его самого лишили должности, то сразу же отключили все телефоны – дома и на даче. Он связался с заместителем председателя республиканского комитета госбезопасности, с которым по пятницам ходил в сауну, и возмутился:

– Да как же так? Это же форменное хулиганство!

Тот философски ответил:

– Ты же знаешь, таков порядок, это не мной придумано.

После революции Советская власть разрушила экономику, обесценила деньги, заменила торговлю распределением и лишила людей права собственности. Но власть заботилась о том, чтобы руководящие кадры не голодали, не мерзли и по возможности ни в чем не испытывали нужды. Служишь власти преданно – получай паек.

Все советские десятилетия материальные блага и радости жизни прикладывались к высокой должности. Ни за какие деньги нельзя было купить ту высококачественную еду, которая распределялась через «столовую лечебного питания», или пройти обследование на аппаратуре, существовавшей лишь в поликлиниках 4-го главного управления Министерства здравоохранения.

В учебниках писали, что средства производства – да и вообще всё в стране – это общенародная собственность, принадлежащая всем членам общества. Но понятие «общенародная собственность» – фикция. Единственным собственником было государство. Точнее – руководители партии и правительства, которые всем распоряжались. Чиновники получали прибавочный продукт в форме разнообразных привилегий, имея доступ к спецраспределителям, спецмагазинам, спецбуфетам, спецбольницам. Этот прибавочный продукт в своем кругу именовался «корытом».

Своих детей чиновники пристраивали на заграничную работу, зятьев определяли в дипломаты, чтобы дочки могли жить за границей. Поездки за границу приобрели прежде всего экономический смысл – избранная публика покупала то, что на территории Советского Союза не существовало.

Хорошо помню, как по возвращении из Северной Америки, Западной Европы или Японии, делясь подарками и впечатлениями, партработники и бойцы идеологического фронта не без зависти в голосе описывали, что им показали на японских или немецких заводах. Подарки – изделия иностранного ширпотреба – высоко ценились. Принимая подарки, аппаратчики разводили руками: нам-то что мешает всё это производить? Они разводили руками на протяжении всех десятилетий, что существовала Советская власть.

Но выпускали немногих. Постановлением ЦК от 13 января 1970 года разрешалось выезжать в капиталистические страны не чаще одного раза в три года. Разрешение давали комиссии по выездам за границу при горкомах и обкомах партии.