Михаил Суслов

– Так это же неплохо, – поддержал Суслов игру.

Брежнев пожал обоим руки и пожелал успеха.

Сусловский кабинет был просторный, светлый, окна выходили на Старую площадь. Помимо письменного стола, в нем, конечно, установили и продолговатый стол для совещаний. Среди целой батареи телефонов у Михаила Адреевича стоял аппарат прямой связи с Генеральным секретарем. Его называли «кукушкой» за странноватый звук сигнала. Когда звонил Брежнев, находившиеся в кабинете сразу выходили, чтобы не мешать разговору Леонида Ильича и Михаила Андреевича.

Часа два у Суслова занимало чтение документов, которые каждое утро ложились на стол секретаря ЦК: информация от местных партийных комитетов, справки, сводки, бюллетени, обзоры, которые направляли в Политбюро министерства обороны, иностранных дел, Госкомстат, а также закрытые информационные сводки ТАСС и Гостелерадио, которое предоставляло обзор иностранных радиопрограмм.

Передачи иностранного радио воспринимались как враждебные акции и глушились – по мере возможности.

Аппарат ЦК докладывал высшему руководству страны:

«Глушение зарубежных передач, как средство защиты от враждебной радиопропаганды, было введено с 1949 года. Тогда вещание на Советский Союз из капиталистических стран составляло всего около трех часов в сутки. В настоящее время пропаганду на Советский Союз ведет 131 радиостанция на 21 языке народов СССР… На создание помех враждебным передачам в настоящее время используется почти половина мощностей всех радиостанций Советского Союза… Как показала жизнь, глушение передач из-за рубежа полностью не достигает цели и носит скорее символический характер. Практически заглушаемые радиопередачи из капиталистических стран слышны по всей стране (за исключением крупных административных центров)».

Постоянно возникал вопрос: неужели нельзя полностью заглушить иностранное радиовещание? Особенно тревожились руководители Гостелерадио – именно они должны были решать, что позволить советским людям услышать, а что обязательно глушить. Они хотели избавиться от этой ответственности.

26 сентября 1962 года руководители отдела пропаганды и агитации ЦК КПСС доложили Суслову:

«Государственный комитет Совета Министров СССР по радиовещанию и телевидению вносит предложение о переходе от выборочного к сплошному глушению радиопрограмм “Немецкой волны”, передающихся радиостанциями ФРГ из гор. Кёльна на русском языке. Необходимость этого мотивируется тем, что передачи “Немецкой волны” носят ярко выраженный антисоветский и антикоммунистический характер.

Госкомитету поручено применять по отношению к передачам из Кёльна на русском языке порядок выборочного глушения клеветнических материалов, действующий в настоящее время в отношении передач “Голоса Америки” и Би-би-си. Переход к сплошному глушению потребовал бы значительных дополнительных технических средств.

Полагаем, что нет необходимости изменять установленный порядок по отношению к радиопередачам “Немецкой волны”. В то же время считаем нужным обратить внимание Госкомитета на необходимость строгого контроля за этими передачами с тем, чтобы заглушить все клеветнические антисоветские материалы».

Михаил Андреевич написал на записке: «Согласиться».

Он сам, как и другие партийные руководители, ежедневно знакомился с обзором передач «враждебных радиостанций». Программы записывали, расшифровывали и рассылали крупным идеологическим чиновникам по списку, утвержденному ЦК.

Моя коллега по Общественному телевидению России Елена Александровна Залогина любезно поделилась своими воспоминаниями о существовавшей тогда в Гостелерадио СССР Главной редакции радиоперехватов;

«Ее сотрудникам не только было разрешено слушать голоса. Это вменялось им в обязанность: слушать, и как можно внимательнее.

Главная редакция располагалась в здании Гостелерадио СССР на Пятницкой на четвертом этаже. На милицейском посту надо было предъявить стандартное удостоверение, но с дополнительным штампиком. На всех этажах технического крыла можно было выйти на черную лестницу, например, покурить. Но только не на этом этаже. Дверь, как граница, была на замке.

В коридоре с каждой стороны двери необычайной толщины. И столы в кабинках особенные. На столе пишущая машинка и пленочный магнитофон. Под столом – педаль, с помощью которой можно прокрутить вперед или назад бобину с пленкой. Стены, обшитые деревянными панелями, с надежной звукоизоляцией.

В таких кабинах работают референты-машинистки и редакторы. В две смены: с 9.00 до 17.00 и с 17.00 до 9.00. Редакторы слушают радио и составляют резюме. Старший редактор смены выбирает, что надо расшифровать. Референты переносят с пленки на бумагу текст вражеских голосов, которые редакторы сочли достойными внимания начальства.