Михаил Суслов

Анатолий Сергеевич Черняев вспоминал, как Суслову принесли проект решения Политбюро, в котором только что закончившийся визит Брежнева в ФРГ назывался «историческим». Михаил Андреевич выражение «исторический визит» заменил на «политически важный». И пояснил: генеральному секретарю предстоит визит в Чехословакию, вот тот и будет (!) историческим…

Академик Георгий Аркадьевич Арбатов в свойственной ему образной форме так сказал о Суслове:

– Михаил Андреевич всегда знает, где яйца, и, как их ни прячь, ни закутывай, он их сразу увидит и… чик, отрезал.

Заместитель начальника Главлита Владимир Алексеевич Солодин восторженно говорил о Суслове: «Он был тем железным обручем, который скреплял железную бочку нашей идеологии. Держал беспощадно, бескомпромиссно, жестко».

Владимир Солодин проработал в цензуре всю жизнь. В последний год Cоветской власти я был заместителем главного редактора еженедельника «Новое время». Система рушилась, высшее руководство призывало к гласности, но Главлит держался до последнего. Малоприятные беседы с Солодиным по «вертушке» продолжались долго, он по-прежнему говорил исключительно командным тоном.

Виктор Прибытков был переведен в Главлит из аппарата ЦК партии. Он вспоминал работу в цензуре без удовольствия:

«Китайский проезд, 7. На шестом этаже размещался всемогущий Главлит. Запах кислых щей, обшарпанный лифт, полумрак на площадке, милиционер в дверях. Непривычно и тоскливо. Отвык я в цековских аккуратных коридорах от такого.

В центральном аппарате Главлита существовал специальный Четвертый отдел. Туда стекались до публикации все верстки повестей, романов, подборок стихов, которые предполагалось впервые опубликовать в литературно-художественных журналах или отдельными книгами в издательствах художественной литературы… Все это, конечно, не имело никакого отношения к охране государственных тайн в печати…

За годы работы в Главлите я отчетливо понял, насколько внимательно аппарат ЦК КПСС следил за творчеством известных писателей, поэтов, драматургов, художников, кинематографистов. Всю организационную и черновую работу ЦК осуществлял через аппарат Главлита, который брал на себя ответственность: “Главлит зарубил”».

Александр Николаевич Яковлев рассказывал мне такую историю.

Главный редактор газеты «Советская Россия» Василий Петрович Московский позвонил Яковлеву и сообщил, что собирается напечатать остро критическую статью о бардах, в том числе о Владимире Семеновиче Высоцком, которого слушала и любила, наверное, вся страна.

Генерал Московский еще до войны окончил военно-политическую академию имени В. И. Ленина и много лет работал в армейской прессе, после войны – заместитель ответственного редактора «Красной звезды». После смерти Сталина его взяли в аппарат ЦК, он несколько лет возглавлял отдел пропаганды и агитации бюро ЦК по РСФСР. В 1960 году его назначили заместителем председателя Совета министров РСФСР, а через два года отправили послом в Северную Корею. В 1965 году он стал главным редактором «Советской России».

Яковлев попросил показать гранки. Прочитал и пришел к выводу: статья хулиганская.

Позвонил Московскому:

– Я не советую ее публиковать.

Тем не менее статья появилась.

Яковлев возмутился:

– В чем дело? Почему не прислушались к моему мнению?

Главный редактор «Советской России» гордо ответил, что согласовал статью с секретариатом Брежнева (имелся в виду помощник генерального Виктор Голиков) и с Анатолием Никитичем Дмитрюком, заместителем Яковлева в отделе – он отвечал за печать. Причем Дмитрюк (бывший секретарь Краснодарского крайкома) в тот момент лежал в больнице.

Яковлев написал записку в ЦК, хотя понимал, что большинству секретарей статья понравилась. Но рассчитывал на Суслова, который не прощал нарушения дисциплины. И не ошибся. Михаил Андреевич, прочитав записку, вынес вопрос на секретариат.

Сразу сказал:

– Мы товарища Яковлева слушать не будем, он уже изложил свою точку зрения.

И дал слово главному редактору «Советской России». Московский выступал агрессивно, уверенный и в своей правоте, и в правоте статьи. Более того, напустился на отдел пропаганды ЦК, намекнув, что «отдел требует укрепления» – в том смысле, что Яковлев не годится в руководители.

Суслов его выслушал и уточнил:

– Товарищ Московский, вам товарищ Яковлев не советовал печатать статью?

– Да, не советовал.

Суслов поднял с места Дмитрюка:

– Товарищ Дмитрюк, вы где были в момент, когда решался вопрос, печатать ли эту статью?

– В больнице.

Суслов иногда пытался острить:

– Насколько я понимаю, в больницу ложатся, чтобы лечиться?

Тот молчал.

– Товарищ Дмитрюк, вы что, решили из больницы руководить отделом? А у нас уже есть руководитель отдела. Вы знаете, товарищ Дмитрюк, в аппарате ЦК нельзя мириться с такими вещами. Я не вижу возможности, чтобы вы продолжали работать в аппарате.

Суслов повернулся к Московскому, который еще и многозначительно заметил, что согласовал статью с аппаратом Генерального секретаря… Михаилу Андреевичу это уже совсем не понравилось.

Он вел все идеологические вопросы и терпеть не мог, когда вторгались в его епархию: