Михаил Васильевич Ломоносов. Том 1

« Вы люди ученые ! у васъ не распознаешь правды отъ небылицы; можетъ быть, вы и сочиняете эти описанія для меня старика.

Обѣдъ кончился и Ломоносовъ съ восторгомъ замѣтилъ, что Христина только съ нимъ сказала два слова ; онъ не подумалъ на этотъ разъ о ея застѣнчивости.

Прошло нѣсколько дней, и Ломоносовъ чѣмъ больше глядѣлъ на Христину, тѣмъ больше на-

ходилъ въ ней совершенствъ. Самая заботливость ея о хозяйствѣ нравилась ему. Видя ее иногда, по утру, перебѣгающую черезъ дворъ въ кладовую или въ садъ, въ утреннемъ чепчикѣ и въ фартукѣ, онъ любовался ею какъ прелестнымъ ребенкомъ, который созданъ для счастія.. Даже посреди самыхъ глубокомысленныхъ занятій науками, онъ часто выпускалъ изъ рукъ перо и циркуль, когда думалъ о Христинѣ ; а онъ думалъ о ней почти безпрестанно.

« Да ! я люблю ее ! » сказалъ онъ наконецъ самъ себѣ, какъ будто рѣшивши важную задачу. «Люблю , и не могу жить безъ нея., не могу быть чужимъ ей! Я умру отъ тоски , если такое состояніе души продолжится. До сихъ поръ я не зналъ счастія. Что занимало меня ? Мечты, безпрерывный трудъ , и недостижимое стремленіе къ какому-то совершенству въ наукахъ. Это также мечта? Я однакожъ не оставлю ея, этой мечты, потому что она сдѣлалась жизнью для меня ; науки вѣчно будутъ моимъ занятіемъ, моею цѣлію, утѣхою; но. . . . однѣ, могутъ-ли онѣ наполнить мою душу ? Нѣтъ , онѣ оставляютъ въ ней какую-то пустоту, которую давно чувствовалъ я и не понималъ причины ея. Теперь, я вижу, чувствую, что для полноты въ жизни необходима любовь. Да , любовь! Только съ нею человѣкъ можетъ быть счастливъ. Если Христина любитъ меня,

то я не буду одинокъ въ мірѣ ; а теперь я бездомный сирота, для котораго не бьется ни одно сердце. Такое состояніе ужасно ! Знать, видѣть свое одиночество, быть увѣреннымъ , что люди холодно глядятъ на насъ , и только изъ корыстныхъ видовъ или по прихоти оказываютъ намъ участіе. ... О, это ужасно ! Я испыталъ и теперь испытываю это состояніе !... Дружба ? Но я еще не встрѣтилъ друга, и, кажется , не встрѣчу никогда , если и добрый мой Виноградовъ любитъ во мнѣ только хорошее , только то, что нравится ему и что хвалятъ другіе. Нѣтъ ! истинный другъ долженъ любить всего меня, любить мои недостатки , обожать мои слабости , потому что въ миломъ сердцу человѣкѣ все прекрасно, все очаровательно ! Вотъ безкорыстная привязанность ! И могу-ли надѣяться, могу-ли требовать ея отъ людей? Они конечно не виноваты , если такъ созданы , но и я послѣ этого имѣю право искать привязанности сильнѣйшей !... Искать !... Какое холодное слово ! Развѣ можно искать такихъ чувствованій? Они являются намъ какъ свѣтъ небесный, какъ радуга , завѣтъ надежды, какъ ангелъ утѣшитель !... Теперь передо мной этотъ ангелъ. Христина! я твой, на вѣки твой, и ты должна быть моею!. Но.... любитъ-ли она меня? О, вѣрно любитъ : я чувствую это, я убѣжденъ въ

этомъ, хоть не слыхалъ отъ нея почти ничего, не только слова о любви. Но милые глаза ея говорятъ такъ краснорѣчиво. . . . они не обманываютъ меня. А если она любитъ меня , то будетъ моею ; для сильной воли нѣтъ препятствій , особенно когда ее одушевляетъ любовь. »

Ломоносовъ началъ искать случаевъ чаще быть съ Христиной и говорить съ нею. И то и другое было довольно трудно. Застѣнчивость Христины дѣлала и его робкимъ. Онъ не простилъ-бы себя , если-бы привелъ ее въ малѣйшее замѣшательство , уже самое присутствіе его заставляло ее краснѣть. Но любовь изобрѣтательна. Онъ сказалъ однажды отцу, что желалъ-бы почаще говорить съ нимъ, для .того чтобы скорѣе привыкнуть къ Нѣмецкому языку. Старикъ обрадовался, что въ свою очередь можетъ научить чему нибудь ученаго чужестранца, и просилъ его приходить во всѣ свободные часы.

« Не я, такъ Христина будетъ говорить съ вами и поправлять ваши ошибки прошивъ Нѣмецкаго языка. Да, сударь, нашъ языкъ очень труденъ, и ему надобно учиться долго. »

Старикъ не подозрѣвалъ никакой опасности сближать свою дочь съ молодымъ .человѣкомъ, скромнымъ, любезнымъ и—ученымъ. Онъ-же по-

любилъ Ломоносова за его веселый характеръ и всегда встрѣчалъ съ удовольствіемъ.

Мало по малу и Христина привыкла видѣть Ломоносова, и наконецъ уже безъ боязни разговаривала съ нимъ. Предметовъ для разговора было много : она разсказывала ему о своемъ городѣ , о своемъ семействѣ и занятіяхъ своихъ; онъ описывалъ ей свое далекое отечество, чудеса его природы и оригинальные нравы жителей ; говорилъ о престольной Москвѣ и волшебномъ Петербургѣ. Однажды, въ минуту откровенности, онъ разсказалъ ей свою странную жизнь, и потомъ началъ говорить о своихъ надеждахъ , своихъ мечтахъ, о возвращеніи въ отечество.

—А развѣ вы думаете уже скоро воротиться въ отечество?— спросила Христина.

« Не знаю и самъ : это зависитъ отъ моихъ начальниковъ. Но, раньше или позже, все надобно будетъ возвратиться домой и оставить вашу прекрасную сторону.

— Стало быть вамъ нравится у насъ ?

« Нравится ? Мало выражаетъ это .слово : я счастливъ здѣсь , или, лучше сказать, только здѣсь и сталъ я счастливъ.

Христина потупила глаза и сказала въ полголоса: