Милаха

Но Денис его не боялся и мне не велел. «В одном городе живём, в одной среде вращаемся. Могут быть случайные встречи. Но ты – Милаха, женщина Машкова, тебя не тронут» – говорил он мне и добавлял: – «Включай дежурную вежливость и на все вопросы отвечай: я не знаю, спросите у Дениса. И, само собой, если что, говори мне. И не бойся их. Они знают, что я за тебя убью»

И вот я вежливо улыбалась и отмалчивалась, а Филиппов, галантно поддерживая под локоток, вёл меня вдоль торговых рядов. Говорил о погоде, о том, что в любом бизнесе сейчас тяжело – народ нищает и то ли ещё будет… И при этом хлопец, что шёл следом за нами, подчиняясь короткому движению хозяйского пальца, подходил к указанным прилавкам, и продавцы без единого слова накладывали в пакеты курагу, инжир, чернослив… Орехи всех видов… Зелень, свежие овощи и ягоды… Так мы дошли до выхода из павильона и Филиппок поспешил откланяться:

– Ну что ж, рад встрече! Обязательно заходите ещё! – Оглянулся на своего человека: – Отнесёшь, куда скажут.

И тут только до меня дошло, что этот увесистый пакет собирался для меня. Я смутилась, попыталась отказаться, но Филиппок покровительственный жестом тронул меня за плечо:

– Ну о чём речь, Людочка! Для меня это мелочь, а вам сейчас нужны витамины.

***

В тот же день, часов около одиннадцати вечера, наконец-то, впервые с того с того раза, как мы сидели на полу у кровати, приехал Денис. Вернее, он-то, конечно, заезжал и до этого, причём достаточно регулярно, но как назло именно в те часы, когда я была на учёбе. Я даже подумывала о том, чтобы сачкануть однажды и остаться дома, но как угадаешь, к какой именно день снизойдёт счастье? А динамить технарь просто так – непозволительная роскошь в конце учебного года.

Пока не видела его, пока была занята своими заботами – не замечала, а как повисла у него на шее, почувствовала его запах, крепость рук и жадность губ, так ужаснулась – как же я соскучилась! Куда, интересно, я прячу эту тоску в промежутках между встречами? Казалось, она неуёмная какая-то, эта тоска. И даже теперь, не отлипая от Дениса ни на минутку, я думала: на сколько он приехал? Господи, а если даже ночевать не останется?

И снова призрак одиночества. Сытого, такого, комфортного, обеспеченного… но всё-таки одиночества.

На кухонном столе стояла тарелка с сухофруктами-орехами, рядом – блюдце с остатками черешни. Денис смотрел на них, смотрел на меня. Внимательно так смотрел, покусывая при этом губу… И когда я уже собралась рассказать о встрече с Филипповым и, собственно, о том, что это его гостинец, Денис опередил:

– Милах, а что там Зойка на счёт твоего контракта кипишит? Я чего-то не знаю?

Я испугалась. До поездки – неделя, какой ещё, нафиг, кипиш с контрактом?!

– В смысле…

– Сегодня днём видел её. Говорит, что «если что» – яйца мне оторвёт. Ну, представляешь Зойку, да?

– За что?

– Я думал, ты мне скажешь?

– Я не знаю. Правда! Я ничего не нарушала.

Он прямо заглянул мне в глаза:

– А она подозревает, что ты беременна.

И замолчал, внимательно следя за моей реакцией. А я офигела.

– Чего-о-о? С какой стати? С чего она взяла? Пфф… Да нет, конечно, что за бред, вообще?

Денис поспешно отвёл взгляд, но мне показалось, что за мгновение до этого в нём мелькнуло сожаление. А ещё, я, больная этой, блин, поездкой, только сейчас «услышала» фразу Филиппка о витаминчиках иначе – и теперь уже вовсе не в контексте высоких физических нагрузок. И где были мои мозги сразу? Стоп… Но это получается… Стоп! Это то, о чём говорила Боярская?!

Видно эти мысли заставили меня растерянно замолчать и Денис понял это по-своему. Оживился.

– Мила-а-аш? Давай правду.

– Это правда, Денис. Ты же знаешь, я таблетки пью!

Он поймал мою ладонь, сжал её.

– Правду, Люд. Если ты скрываешь беременность из-за этого грёбанного контракта… – Едва заметно покачал головой.

– Да какой контракт, о чём ты? Если бы я… Да я бы тебе сказала!

И всё-таки в его глазах действительно сожаление. Даже разочарование. В таких случаях говорят: сразу сник. Вот Денис – сник. А я, озабоченная поездкой дурочка, только сейчас поняла возможную причину этого. И мне вдруг стало приятно. Я даже растерялась от того, насколько приятно… На лицо сама собою наползла улыбка и никак не хотела прятаться.

– А если бы да – то, что тогда?

Он слегка пожал плечами, по-прежнему избегая смотреть на меня.

– Это было бы классно.

– Да ладно, чего классного-то, сам говорил тогда – не хочешь мне жизнь ломать! – хихикнула я. – Не помнишь уже? – Какое-то дурацкое кокетство пёрло из меня как лава из вулкана, выжигало способность трезво мыслить, и чувствовать Дениса. Его реакция была для меня сродни признанию в любви, которая вроде и очевидна, но пока не сказана вслух – её, вроде как, и нет. И мне отчаянно хотелось нести чушь, чтобы Денис убеждал меня в обратном, снова и снова подтверждая то, что я и без того видела, но хотела ещё и слышать. – Зато представь, сколько сэкономишь на содержании очередного ребёнка!

Он дёрнулся, во взгляде полыхнула злость:

– Дура!