Милаха

Захотелось встать и уйти. Ну а правда – к чему эта комедия? Но, с другой стороны, что бы моё бегство дало? Ничего. К тому же, не стоило забывать, что Денис Ольге не доверяет, что он под неё копает – и с моей помощью в том числе! И умнее всего было бы не воевать с ней, а учиться у неё же. Она же, несмотря на несомненную дикую ревность, находила в себе силы общаться со мной, да ещё и так тонко и ловко, что я даже видела в этом какую-то ценность для себя? Ценность? Хм… Пожалуй. Но вместе с этим, после каждой встречи я всё больше и больше сомневалась и в себе, и в Денисе, и в наших с ним отношениях.

Многоходовочка от пани Боярской? Легко.

Но ведь и я встретилась с ней не просто так, и не стоило забывать об этом, поддаваясь на провокации, да? Отодвинула опустевшую чашку в сторону, постаралась придать голосу загадочности:

– Представляешь, в четверг встретила на рынке Филиппова…

Боярская, демонстрируя вежливый интерес, приподняла бровь, но на меня даже не глянула.

– И знаешь, что он выдал? Что мне нужны витаминчики! Представляешь? И всучил целый пакет всяких там орешков и зелени.

– И?

– Ну… По-моему, он намекал на беременность, о которой ты сказала тогда Камару. Помнишь?

Она помолчала и наконец, вздохнула:

– Это либо паранойя, Люд, либо звёздная болезнь. Ты уж извини, но нахрен твоя беременность никому не сдалась бы, даже настоящая. А я тогда, чтобы ты понимала, просто отшивала Камара, брякнула первое, что на ум пришло.

Я растерялась.

– Но… ты же сама сказала – интересно, где это всплывёт?

– Угу… И добавила: если всплывёт вообще.

– Да, но Зойка тоже намекала на это Денису, и даже контрактом перед носом махала!

Ольга подняла на меня взгляд и сменила позу, подавшись немного вперёд:

– А вот это уже интереснее. Особенно порядок подачи информации.

– В смысле?

– Ну, Камар сказал Филиппову, а тот Панину, или Камар сказал Панину, а тот Филлипову? Просекаешь о чём я?

А у меня внутри всё сжалось.

– А причём тут Панин вообще? Это же Зойка…

– Ой, да брось! Неужели ты думаешь, что Филиппов станет говорить об этом с Зойкой? С какой стати? Они что – подружки, чтобы сплетничать на завалинке? Камар, учитывая, что он теперь залётный фраер в наших краях, тем более к Зойке не сунулся бы. Нет. Об этом ей мог сказать только сам Панин. И вот тут… – она поставила чашечку и, промокнув салфеткой губы, задумалась. – И вот тут возникает вопрос: а нахрена этот некто – и заметь, уже даже не столь важно кто именно! – вообще сказал о твоей мифической беременности Панину? В чём ценность этой информации для него?

– И… в чём?

– А я не знаю! – всплеснув руками, воскликнула Ольга. – Но если вспомнить, что у Дениса сейчас полный мандец с правом на ту землю в центре, за которую он, кстати, отвалил охренеть какую сумму, и всё было прозрачно, как стёклышко, но внезапно оказалось мутнее мути…

– Какой ещё мандец? – крем-суп непонятным образом встал в горле комом. – Что ты имеешь в виду?

Она мило улыбнулась:

– А ты не в курсе?

Сучка. Давай, подчеркни свою важность, ага. Нашла время!

– Серьёзно, Оль?

– Ну, даже не знаю… Если Денис тебе не сказал, с чего я-то буду рассказывать?

Побуравили друг друга взглядами, и Боярская слегка сморщила носик:

– А я немножечко, да? – Склонилась к столу, заговорщически понизила голос: – Дело в том, что общественность, в лице некоего активиста, скажем, Сидорова, выступила простив строительства храма на том, историческом, месте. Им, якобы, не нужна церковь, они хотят новый парк: с деревьями, фонтанами и всей хернёй.

– Охренеть…

– Угу. Поэтому, право собственности на земельный участок было оспорено. А вследствие разбирательств стали вдруг всплывать факты, указывающие на то, что Денис мог получить это право путём подлога целого пакета документов. Причём, те административные лица, которые фигурируют во всплывших бумажках, давным-давно уже кто помер, кто свалил за бугор, кто на пенсии. При этом настоящие документы, те что на руках у Дениса, тоже не вызывают сомнения в подлинности. Ну то есть понимаешь, да? – Ольга открыла ладони, словно взвешивая на них что-то. – Всё очень зыбко и просто каким-то чудом до сих пор не рвануло. – Помолчала, покусывая губу. – Хотя почему чудом? Сколько бабла уже слито на то, чтобы дело искусственно притормаживалось, пока Денис пытается найти концы и способы… А активист Сидоров, кстати, на поверку оказался обычным заводским трудягой, начальником какой-то там бригады. Ну то есть человек, которому глубоко плевать и на храм, и на парк. И, кроме того, он не обладает даже десятой долей знаний, необходимых для того, чтобы заварить бучу с общественным протестом. Да и сам протест лично у меня вызывает большое сомнение, слишком уж чистенько и быстро всё оформлено на бумаге. – Боярская посмотрела на меня и мило улыбнулась. – А теперь вопрос: нахрена на фоне всего этого дерьмища Панину, человеку, в чьей власти и тормознуть дело, и инициировать беспристрастную проверку, и даже подыграть в пользу ответчика, – Ольга задумчиво дёрнула бровью, глядя в пространство перед собой, – нахрена ему сливают информацию, касающуюся личной жизни Дениса?