Миля над землей

Ладно, это ложь. Я веду себя как придурок, но я видел, как семья Стиви недавно входила в ее дом, так что я знаю, что она получила мой подарок, и все же я до сих пор ничего от нее не слышал.

Может, ей не понравилось? Я и так чувствовал себя идиотом, что-то ей покупая. Не говоря уже о покупке чертовых спортивных штанов.

Кто покупает девушке на Рождество спортивные штаны?

Кроме того, кто покупает рождественский подарок девушке, с которой переспал всего один раз? Я. Вот кто. Чертов идиот.

– Тогда почему ты каждые пять секунд переводишь взгляд со своего телефона на это чертово окно и обратно?

– Линдс, ты можешь не называть меня так, пожалуйста?

Когда я усаживаюсь напротив отца рядом с сестрой, Линдси пытается выхватить телефон у меня из рук. Но я профессиональный спортсмен, так что я достаточно проворен, чтобы успеть поднять эту штуку над головой вне пределов ее досягаемости.

– Что это ты сегодня такой странный? – Ее карие глаза искрятся понимающим блеском.

– Я не странный. Успокойся.

– У тебя появилась девушка? – Сестра недоуменно приоткрывает рот.

– Что? Черт подери, нет. Ты же меня знаешь.

– Да, Эв, знаю. У тебя появилась девушка? Горячая штучка? Мне бы она понравилась?

Цепкие руки Линдси пытаются потянуть мою руку вниз, желая завладеть телефоном, но я держу его подальше от нее.

Для тридцатилетнего юриста, когда дело доходит до девушек, она действительно превращается в девчонку-подростка.

– У меня нет девушки. Это… подруга. И да, можно сказать, что она – горячая штучка.

Линдси перестает охотиться за моим телефоном и замирает.

– Никогда не считала твоих хоккейных заек сексуальными.

– Она не хоккейная зайка, и она не похожа на моих обычных знакомых.

– Итак, вы переспали?

– Какое чудесное Рождество, – с сарказмом произносит папа, и это, пожалуй, самое большее, что он сказал мне сегодня вечером, и я даже не знаю, адресованы ли эти слова мне. – Я должен ответить. – Он поднимает свой телефон и проскальзывает в мою гостевую комнату.

– Кто, черт возьми, ему звонит? Единственные люди, которые ему звонят, – это мы с тобой.

– Нет, – поправляет сестра. – Единственный человек, который звонит ему, – это я. Ты что, умрешь, если проявишь дружелюбие хотя бы сегодня вечером?

– Я не проявляю недружелюбия. Нам просто не о чем говорить.

– Эван, он проделал весь этот путь, чтобы увидеть тебя.

– Чтобы увидеть нас.

– Чтобы увидеть тебя. Это было запланировано задолго до вчерашнего дня, когда я узнала, что могу вылететь ночным рейсом, чтобы успеть. Это убьет тебя, если ты приложишь в ответ немного усилий?

Я знаю, что она права, но это не компенсирует того факта, что за все эти годы мы с отцом сказали друг другу не больше нескольких общих фраз. Я все еще злюсь на него за то, как он повел себя, когда ушла мама. Если бы Линдси не появилась в последнюю минуту, в моем пентхаусе были бы слышны одни сверчки.

– Я не знаю, о чем с ним говорить. Ему наплевать на хоккей. О чем еще я должен говорить? О чертовой погоде?

– Он действительно интересуется твоим хоккеем. И всегда информирует меня о твоей статистике, когда я звоню.

– Ну мне он ни хрена не говорит, поэтому я ни хрена не говорю ему.

Линдси закатывает глаза на мое незрелое поведение, прежде чем снова сменить тему на шальную стюардессу, которая в последнее время занимает слишком много места в моих мыслях.

– Дай посмотреть фотку. Держу пари, я смогу ее у тебя увести.

– Пф-ф. Без шансов. – Это прозвучало как чушь собачья даже для меня.

Моя сестра едва ли не лучшая охотница, чем я. Она притягивает внимание людей так же сильно, если не больше, и прикладывает для этого вдвое меньше усилий.

Но в последнее время я не так уж много охочусь за девушками. На самом деле с той ночи в Вашингтоне у меня не было секса. Какой в этом смысл? После того, как я узнал, каково это – иметь партнершу, которая может за мной угнаться, почему я должен хотеть меньшего?

К несчастью для моей правой руки и для меня самого, Стиви не соглашается на повторение.

Но с того самого дня в собачьем приюте я не уверен, что меня так уж сильно интересует просто еще один раз в постели. Я вроде как хочу с ней общаться. В одежде.

Без одежды – тоже круто. Да как угодно.

– Эв, тебе кто-нибудь нравится? По-настоящему?

– Нет, Линдс. Никто. – Улыбка сестры говорит о том, что она мне не верит. – Черт. Я не знаю.

– Срань господня. Что происходит?

– Ничего не происходит. Мы один раз переспали, и это настолько вскружило мне голову, что у меня пропал соблазн забираться в постель к кому-нибудь еще.

– Эван… – Большие глаза сестры светятся гордостью. – Тебе кто-то нравится.

Глубоко, безропотно выдыхая, я закрываю лицо руками.

– Я знаю.

– Могу я ее увидеть? – Линдси резко сменила поддразнивающий тон. Теперь в ее голосе звучат только гордость и волнение.

Открыв личную страницу Стиви, я показываю Линдси свою любимую фотографию. Но я все равно стараюсь держать телефон подальше от сестры, чтобы она случайно не нажала на нее дважды. Зная ее, она может сделать это нарочно.