Mille regrets (ЛП)

– Некоторые иногда забываются здесь, или их забывают. Это зависит от степени их любознательности, понимаешь? Но идем дальше.

Речи Алкаиды не перестают тревожить Гаратафаса.

– Держись за мою руку. Дорога опасна.

Они подходят к узкому выступу скалы.

– Наклонись, но только держись за меня крепче!

Огненное дыхание обжигает Гаратафаса. Его лицо нависает над горловиной, по которой течет река, похожая на живого дракона. Он скручивается в кольца, зажатый между стенами.

– Это страж преисподней! Лишь тот, кто предает нас, знакомится с ним. Он загнан в ходы пещеры и оттеснен к этой горловине. Этакая веселенькая западня. Не заглядывайся на его роскошное пламя – куда более крепкие, чем ты, оставляли здесь свои глаза. Пошли, рассвет уже близок. Пора возвращаться.

Все бомбы погружены на галеру, люди поднялись на борт, узкая лагуна пройдена. Двое немых рабов осторожно укладывают одно из яиц на баллисту. Первые лучи солнца добираются до утесов острова, но, в силу необычности своего природного состава, здешние скалы поглощают свет, не отражая его. На расстоянии в несколько кабельтовых остров становится лишь призраком на поверхности моря. Гаратафасу, несмотря на иссушенные жарой и серой роговицы глаз, удается с максимальной отчетливостью запечатлеть в своей памяти доступ в адскую лагуну.

– Заткни уши! – доносится до него предупреждение Алкаиды.

Едва он успевает последовать этому совету, как белый свет взрывается. На поверхности моря расширяется гигантский венец огня. Гейзер пламени взлетает выше утесов. За ним вздымается черный столб дыма. Раздается грохот, подобный реву сотни пушечных залпов. Яростные волны раскачивают галеру. Тюрбаны слетают с голов, мощный порыв ветра опрокидывает Гаратафаса на палубу. С восторженной улыбкой на лице Алкаида поднимает его.

– Не пугайся, это мы кокнули одно из яиц! Уходя, мы всякий раз даем это представление, чтобы прогнать подальше тех, кто пренебрегает страшной славой этого уголка морей!

В ответ на взрыв, с соседних островков взлетают целые букеты черного дыма. Затем все стихает, слышны только удары весел по воде. Гаратафас, оставшийся в одиночестве на носу корабля, принимается считать всплески и продолжает это занятие вплоть до появления острова Базилуццо. В тот же вечер галера Алкаиды нагоняет османскую флотилию в районе острова Стромболи.

Глава 13

– Пятьюдесятью двадцать взмахов весел от Базилуццо – три острова на закате солнца. Туманный в середине, появляется на исходе дня…

Гаратафас – с мрачным и расстроенным видом, который очень забавляет Алкаиду, – размышляет, как ему передать секрет дьявольского острова друзьям, которых он должен, в глазах окружающих, если не ненавидеть, то хотя бы держать на расстоянии от себя. Однажды вечером, когда все райя собрались на «Реале», чтобы держать военный совет, и уединились в узком кругу, Гаратафас отводит в сторону Николь и рассказывает ему о том, что он увидел. Он, как литанию, повторяет ему свою, впечатанную в память, формулу координат.

– Миленький рефрен, но солнце не всегда садится в одном и том же месте. Каждую неделю оно меняет свое положение на горизонте. В таком случае, как отыскать эти острова в любое другое время года?

– Верно. Моя идея никуда не годится.

– Нет, быть может…

– Да! Более того, еще необходимо встать точно напротив острова Базилуццо.

– Название которого должно остаться в тайне.

– Надо найти карту, с ней было бы проще.

Но как это осуществить, не возбудив подозрений Хайраддина или Алкаиды? Украсть какую-нибудь из карт на галере наемников невозможно. Гаратафас хорошо понял предупреждение – при малейшем подозрении он покойник.

Скрип чьих-то кожаных сапог заставляет Николь подскочить.

– Сюда идут. Скорее возвращайся к роли злобного турка!

И опять на помощь приходит эротическая смута вокруг Барбароссы. На «Реале» оказывается карта, затребованная по капризу доньи Марии, продолжающей сводить с ума своего господина. Пока Гаратафас знакомился с Туманным островом, она уступила настояниям чичисбея, заняв тем самым положение первой фаворитки вместо отвергнутой Зобейды. Мавританка замкнулась в какой-то странной немоте, насторожившей и обеспокоившей Николь. Ему уже знакомо это глухое болото озлобленности. Нечто подобное он наблюдал у Крекийона перед тем, как тот донес на него инквизиторам.

Своевольная и капризная, донья Мария принимается со страстью изучать все, что относится к мореходству. Узнав, что курс взят на Марсель, она тут же начинает возиться с измерительными приборами. Барбаросса уступает ее прихоти поминутно определять местоположение корабля. После компасов и астролябий на нее нападает страсть к географии. По всей палубе валяются оставленные ею карты, о которых она забывает, едва бросив на них рассеянный взгляд. Ее безалаберность позволяет Николь изучить положение Эолийских островов.

Он совещается с Содимо, который потихоньку напевает рефрен Гаратафаса.

– Пятьюдесятью двадцать взмахов весел от Базилуццо – три острова на закате солнца, Туманный в середине, появляется на исходе дня.

– Стой! Можно сначала?

– Пятьюдесятью двадцать взмахов…