Миллион завтра. На последнем берегу. Космический врач

— С этой минуты каждый матрос, вернувшийся из увольнения с опозданием или пьяный, будет на следующий день уволен, и это будет позорное и безжалостное увольнение. Я сорву с него мундир и выпущу его за ворота верфи штатским человеком в одних кальсонах, и Военному Флоту Соединенных Штатов будет безразлично, замерзнет он в Вильямстауне или нет. Вот все, что я хотел вам сказать, подумайте над этим. Разойдись.

И когда назавтра такое случилось, он выполнил свою угрозу и вышвырнул матроса за ворота верфи в одном белье, чтобы тот впредь сам о себе заботился.

Больше нарушений не было.

В пятницу утром он поехал на служебном «шевроле» в Мельбурн, на улицу Элизабет, где был гараж Джона Осборна. Он застал физика, как и ожидал, ползающим под своим «феррари»: машина сверкала, хоть сейчас готовая к гонке.

— Я заскочил сюда по дороге, — сказал Тауэрс, — к сожалению, я не смогу увидеть, как вы выиграете «Гран-При». Я договорился поехать в горы… на рыбалку.

Джон Осборн кивнул.

— Мойра говорила мне. Желаю вам поймать много рыбы. Не думаю, чтобы на этот раз на гонки приехало много людей, кроме участников и судей с врачами. — А я думаю, их будет много. Ведь это «Гран-При».

— Для многих это может оказаться последним уик-эндом, проведенным в добром здравии. Они наверняка найдут себе более интересные занятия.

— Питер Холмс… будет там?

— Нет, — ответил физик. — Эту субботу он будет работать в саду. — Он заколебался. — И я не должен бы туда ехать.

— У нас нет сада.

Физик вымученно улыбнулся.

— Сада нет, но есть старая мать, а у нее пекинес. Она только что осознала, что крошка Минг переживет ее на несколько месяцев, и сейчас деревенеет от мысли, что с ним будет… — Он оборвал себя. — Страшные времена наступают. Я вздохну спокойно, когда все это кончится.

Вы по-прежнему утверждаете, что это будет в конце месяца?

— Для большинства даже раньше. — Джон Осборн произнес несколько слов себе под нос, потом снова заговорил громко — Только держите это при себе. Для меня это будет уже завтра после обеда.

— Надеюсь, что нет, — сказал американец. — Я еще хочу увидеть вас с кубком.

Физик влюбленно посмотрел на машину.

— Она достаточно быстрая, — сказал он, — и выиграла бы наверняка, имей она настоящего водителя. Но водитель ее — я, и это основной недостаток машины.

— Желаю вам победы.

— Спасибо. И привезите мне оттуда форель. Американец вышел из гаража и вернулся к своей машине, не зная, увидит ли еще когда-нибудь Джона Осборна.

— Едем, — сказал он старшему матросу. — Едем на ферму мистера Дэвидсона, в Гарквей.

Он сел на заднее сиденье и стал разглядывать улицы и дома, проносившиеся мимо в свете серого зимнего дня. Скоро, может, через месяц, здесь не будет никого, никаких живых созданий за исключением кошек и собак, получивших небольшую отсрочку. А потом и их не будет. Времена года будут меняться, изменяя по-своему эти дома и эти улицы. А потом, с течением времени, исчезнет и радиоактивность; коль скоро время полураспада кобальта составляет пять лет, то на этих улицах и в этих домах можно будет снова жить лет через двадцать или даже раньше. Человечество будет сметено с поверхности Земли, и мир готов будет принять каких-нибудь более мудрых жителей. И в этом, наверное, есть смысл.

Они приехали в Гарквей до обеда; «форд» Дэвидсонов стоял во дворе, багажник его был полон канистр с бензином. Мойра уже ждала его; на заднем сидении лежал ее небольшой чемоданчик.

— Я решила, что будет лучше, если мы выедем до обеда и возьмем на дорогу бутерброды, — сказала она. — Дни теперь довольно короткие.

— Это мне нравится, — сказал он. — У тебя есть бутерброды? Она кивнула головой.

— И пиво.

— Ты действительно подумала обо всем. — Дуайт повернулся к ее отцу. — Мне просто неловко забирать у вас машину. Я бы мог взять и «шевроле».

— Нет, — сказал мистер Дэвидсон. — Мы ездили вчера в Мельбурн и, наверное, больше туда не поедем. Это слишком угнетающе.

— Там становится очень грязно, — поддакнул американец.

— Вот-вот. Нет, берите «форд». У меня много бензина, его нужно использовать, а я не думаю, что он мне когда-нибудь понадобится. Слишком много работы здесь.

Дуайт перенес свои вещи в «форд» и отослал на верфь старшего матроса вместе со служебным автомобилем.

— Сомневаюсь, что он туда поедет, — сказал он, когда машина скрылась из виду. — Но форму нужно сохранять.

Они подошли к «форду», и Мойра скомандовала:

— Садись за руль.

— Нет, — ответил он. — Вести должна ты. Я не знаю дороги и могу во что-нибудь врезаться, когда по рассеянности перееду на правую сторону.

— Я уже два года не сидела за рулем, — сказала Мойра. — Но, если хочешь, можешь рискнуть головой.

Они уселись и, хотя она не сразу включила первую скорость, машина все-таки поехала.

Снова вести машину было приятно, даже очень приятно. Прибавляя газ, она чувствовала себя свободной, будто сбросила с себя узы серой сельской жизни. Они ехали через горы Денденгог, проезжали пансионаты, частные усадьбы, и в полдень остановились пообедать бутербродами. Распогодилось, из-за белых облаков на светлую синеву неба вышло солнце.