Милочка Мэгги

Сынок писал раз в неделю. Его первое письмо содержало подробное описание погоды в Кэмп-Аптоне. Ответ Милочки Мэгги содержал подробное описание погоды в Бруклине. В следующем письме Сынок в подробностях рассказал, чем их кормят в лагере. В ответ она написала, как все дорожает и что семье из трех человек уже с трудом хватает на еду доллара в день.

Потом Сынок попросил Милочку Мэгги прислать ему свою фотографию. «У всех ребят над койками висят карточки…» Милочка Мэгги отправилась в студию «Баттерманс» и заказала портретный снимок. Фотография ей понравилась. Она подписала ее: «Сынку от Маргарет Роуз». (Подписываться Милочкой Мэгги не стала, побоявшись насмешек его сослуживцев.) Через несколько недель Сынок прислал ей собственный снимок в форменных брюках с обмотками и надвинутой на глаза полевой шляпе, с винтовкой в руках. Сынок смотрел прямо в камеру. Он выглядел именно таким, каким был: надежным, честным, прямодушным, обыкновенным парнем. Навещая Лотти, Милочка Мэгги показала ей фотографию.

— Его лицо как открытая книга, — заметила Лотти.

«Да, — подумала про себя Милочка Мэгги, — и его жизнь тоже открытая книга».

Милочка Мэгги знала про Сынка все: знала его отца, знала, чем они вдвоем занимаются, какие у них корни. Она знала, где Сынок живет и откуда он родом. Знала про его сестру и братьев и девушку, с которой он раньше встречался. Знала, что он окончил среднюю школу для мальчиков и что он был католиком.

О Клоде Милочка Мэгги не знала ничего.

И все же…

Пробыв в армии два месяца, Сынок написал, что его следующее письмо может прийти с другого адреса. «Я не могу рассказать подробностей, но, если вернусь целым и невредимым, ты будешь моей девушкой?»

Милочка Мэгги была тронута. «Будешь моей девушкой» означало «станешь моей невестой, и мы поженимся»…

Ответить на это оказалось нелегко. Милочка Мэгги отличалась прямодушием, и ей было всегда проще сказать «да» или «нет», чем «может быть». Но теперь она не могла ответить «да», а «нет» отвечать не хотела.

«Каждая девушка гордилась бы таким парнем, как ты», — написала Милочка Мэгги. (Она не смогла написать: «Я гордилась бы таким парнем, как ты».) «Посмотрим», — написала она, имея в виду, что подумает. (Она не смогла написать: «Я уже решила».)

Ответ Сынка пришел через три недели.

«Сказать не могу, как я рад, что ты мне не отказала. Буду ждать и надеяться».

Письмо пришло из-за океана.

Милочка Мэгги с нетерпением ждала писем Сынка, и ей нравилось на них отвечать. Он продолжал настаивать на своем.

«…мы скоро пойдем в наступление, и для меня было бы очень важно знать… P. S. Если ты встретишь отца Флинна, скажи ему, что наш капеллан, отец Ньюсом, рассказывал, что они вместе учились в колледже, и еще я забыл сказать, чтобы ты не волновалась, если какое-то время от меня не будет вестей».

Милочка Мэгги начала волноваться, не сойдя с места. Едва дочитав письмо, она отправилась в церковь, поставила свечку и помолилась о том, чтобы с Сынком ничего не случилось. Выйдя из церкви, она встретила отца Флинна и рассказала ему про капеллана.

Лицо священника обрело грустное и отсутствующее выражение.

— О да. Фредди! Гордость школы. Как давно это было.

Отец Флинн сообщил Милочке Мэгги, что он был очень доволен четверговыми вечеринками в церковном подвале. Иногда на них собиралось по двадцать человек. Он сказал ей, что обзавелся десятью новыми роликами для пианолы.

— Ходил по домам и спрашивал, нет ли у кого лишнего ролика.

— Но, святой отец, мы же собирались назначить комитет, чтобы они ходили и собирали пожертвования…

— Я не мог столько ждать. Мне слишком дурно от «Океанской качки».

Священник помолчал.

— До меня дошли слухи, что кое-кому не нравится, что в церкви устраивают собрания. Некоторые прихожане выступают против.

— Всегда найдется кто-то, кто будет против. А я слышала, что людям это нравится. Что молодежи есть где собраться.

Отец Флинн взглянул на письмо, которое Милочка Мэгги держала в руке.

— Есть где собраться, это точно, а, Маргарет? — подмигнул ей священник. Он положил на письмо два пальца, словно благословляя отправителя. — Маргарет, он хороший парень.

— Да, святой отец, хороший. Но…

Отец Флинн вспомнил, как Милочка Мэгги смотрела на Клода, когда они с ним вышли из церкви утром после пасхальной мессы.

— Он хороший человек, — твердо повторил священник. — Молись Деве Марии, чтобы наставила тебя на путь истинный.

— Хорошо, святой отец.

Милочка Мэгги молилась долго и усердно, и искренне, а потом ответила Сынку. Она написала: «Может быть…»

Прошло несколько недель, прежде чем она получила ответ.

Глава тридцать первая

Все твердили друг другу, что война — это ужасно, но тут же признавали, что тем, кто остался в тылу, жить стало намного увлекательнее. Работы хватало на всех, зарплаты выросли, и предметы роскоши стали общедоступны. Впервые за время своего долгого существования галантерейный магазин на Гранд-стрит, не гнавшийся за модными новинками, был вынужден завезти шелковые мужские рубашки. Их покупали рабочие.